подробно рассказывают, кто, что и как видел. Они не знают, какую боль доставляют их слова, звуки их голосов, как треплют они нервы неудачливого рыболова.
Стемнело, зажгли захваченные с собой электрические фонарики, заспешили домой. Я начал приходить в себя только на причале.
Первые полчаса рыбак молчит, а говорят остальные. Потом начинает говорить рыбак. Объясняет, что на рыбалку ходят не для того, чтобы потом есть рыбу. По существу, щуку он поймал, но даже не это важно, а сам процесс борьбы с большой рыбой, в этом случае борьба длилась полчаса, все тому свидетели. Его начинают утешать, но ему утешения не нужны.
За праздничный стол мы все — таки сели. Черт с ней, со щукой, а за окончание опыта, за успешную экспедицию выпить следовало. Повар оказался на высоте, выложил остатки запасов, везти их обратно не имело смысла. После стольких волнений все были веселы и навеселе.
Субординация не соблюдалась, все уселись вокруг сдвинутых столов, кому где нравилось. Военные, гражданские лица, ученые, вспомогательный персонал. Празднество организовали в самом большом помещении — столовой офицерского клуба. Внизу в холле танцевала молодежь.
После ужина в маленькой гостиной собралась тесная компания, принесли кофе и ликеры, Проф произнес прощальную речь: вылив немного вина из бокала на пол, он торжественно окрестил мой препарат, впервые назвав его У-19. Язык у него заплетался, он что — то болтал, я не совсем понимал что, уши у меня были словно ватой заткнуты, все вокруг виделось как сквозь туман. Проф сел и продолжал говорить, как произносят тост:
— «Сатурну» мы окончательно утерли нос, а он только одних нас и опасался, никогда не принимал всерьез работу групп «Меркурий», «Венера», «Земля» и «Марс». Удушливым газам они не доверяют, они слишком известны, действие их сомнительное, применять их можно разве что в тактических целях. Бактерии? Транспортировать их трудно, да и кроме того, если весь континент будет охвачен, скажем, вирусным менингитом, никому не дано знать, где остановится эпидемия. Что же касается гербицидов и животных ядов, надо признать, что критический обрыв биологической цепи может принести огромный вред, да и применять их можно только в случае продолжительной воины, а нанесенный вред может обернуться против победителя. Эксперименты «Юпитера», «Нептуна» и «Плутона» никогда не принимались всерьез. Какая нам, например, выгода, если мы сумеем ослепить врага на три часа? Для обеспечения победы этого недостаточно. Что же касается галлюциногенов, их влияние не на всех одинаковое, и во многих случаях может быть даже парадоксальным, а длительного эффекта в размерах континента они не дают…
Иначе говоря, дорогие коллеги, мы не только первыми можем доложить о выполненном задании, но именно мы, и только мы, даем в руки правительства окончательное, верное и решающее оружие! Думаю, не стоит вам объяснять, что это даст нашей группе при обсуждении бюджета для дальнейшей работы.
Именно тогда и произошел неприятный инцидент. Я уже некоторое время прислушивался к бормотанию невропатолога, но думал, что он разговаривает с соседом. А он вдруг принялся орать;
— Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон. А потом еще Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец, Козерог, Водолей, Рыбы! Ведь они все тоже есть. Да здравствует Водолей, единственный давший нам эффективное и окончательное оружие! А еще есть Анте, Апуд, Ад, Адверсус, Циркум, Цирка, Цитра, Цис! Может быть, как раз и они сейчас что — то там празднуют. Да здравствует Контра, поставившая единственное эффективное, верное и окончательное оружие! Да здравствует несравненное достижение человеческого интеллекта и творческого порыва! И я уверен, что есть еще…
Невропатолог уже забрался на стул и кричал во всю глотку. Только теперь все заметили, что он пьян в стельку, быстро схватили его и увели, но мы продолжали слышать его вопли. Не понимаю, что с ним случилось, весь день был в хорошем настроении. Может быть, и его немного взволновала эта история со щукой, я видел, как он побледнел. Говорят, что он и не пил особенно, а мы и не знали, что он плохо переносит алкоголь.
По правде сказать, мы легко обошлись бы без этой сцены.
Потом мы пели. Старые студенческие и солдатские песни, настроение стало лучше, все расчувствовались, как это бывает в конце каждой экспедиции. В полночь я перестал пить, под утро, когда все были в стельку пьяные, я уже протрезвел. За мной зашел сержант, проводил меня домой.
— Скажите, доктор, какие крючки у вас еще есть?
— Есть еще такие, норвежские тройники.
Сержант кивнул.
— А еще покрепче?
— Тройников крепче нет.
— А одинарных?
Было у меня несколько крючков, покрытых черной эмалью, тяжелых, для ловли сома. Я показал ему. Он выбрал три одинаковых.
— Положитесь на меня, сооружу из них тройник. Поймаем эту разбойницу.
13 сентября
Два дня не попадал на рыбалку, надо было упаковывать и отправлять материал. Начинался разъезд. Сегодня в полдень отбыл Проф с научным персоналом. Я попросил, чтоб мне разрешили остаться еще на день, потом догоню их. Проф сияет. (Я бы тоже сиял, если б не был так уверен в успехе. В конце концов, я же знал — и надеюсь, всегда буду знать, — что делаю.) А сегодня перед отъездом он был опьянен славой: по радиотелефону ему звонил министр иностранных дел.
— Как вы думаете, коллега, почему он мне позвонил?
— Почему?
— Он едет на совещание, а перед тем хотел узнать, как обстоят у нас дела.
— Надеюсь, вы сказали ему: если через три дня он высадится в Индии, то найдет там семьсот миллионов безе.
Проф расхохотался.
— Пошлите их к черту, этих несчастных индусов.
— Разговор о них не я начал.
— В общем, я так и ответил, по смыслу, конечно… Значит, хотите еще на день остаться? Из — за щуки?
— Попытаюсь еще разок. Доброго пути вам.
Снаряжение то же самое. А крючок!
Не крючок, чудо!
Сержант сварил вместе три крючка, место сварки отшлифовал. Концы загнул. С таким тройником хоть акул лови.
Со мной отправились сержант и майор, мои первые и последние друзья в экспедиции. Меня приписали к военной части, завтра уеду с ними вместе. Мы быстро поймали несколько лягушек. До дождя не произошло ничего, от ливня нам удалось спастись на причале, переждали его в будке. Потом снова ушли на то же место в засаду. Клева нам пришлось подождать с полчаса, до без четверти пять. Вываживание проходило примерно так же, как и в первый раз, но теперь я уже наловчился, да и
