Через мгновение кто-то дернул Анну за руку.
— Пойдем.
Анна пошла вместе со Старой Королевой, Занией, Стенли и Эллис к какой-то хижине. Им принесли низкие табуреты, а Старой Королеве — кровать с каркасом из канатов.
Слепую женщину осторожно провели к ее месту. Анна села рядом. В прошлом они и подумать не могли, чтобы взяться за руки, но сейчас Старая Королева крепко сжимала пальцы Анны, словно боясь, что та ее покинет. Зания поставил свой табурет возле Анны с другой стороны. Он сел, согнув длинные худые ноги так, что они образовали острые углы, и этим немного напомнил гигантскую саранчу.
Стенли опустился на корточки неподалеку от них, возле края кострища. Он небрежно постукивал палкой по тлеющим углям, выбивая искры. Кто-нибудь мог бы подумать, что он спокоен, но Анна видела: он не спускает с нее глаз. Она понимала, что он не знает, как относиться к ее воссоединению с Занией и Старой Королевой. Ее народом…
Эллис продолжала стоять, поглядывая на собравшихся в хижине. В одной руке она держала потухшую трубку, другая свободно висела вдоль тела.
Анна повернулась к Зании. Она подалась к нему — ее тело словно балансировало на краю пропасти с тысячью вопросов.
— Трудности наши велики, — начал старик, бросаясь в разговор с тем же нетерпением, какое испытывала Анна. — Правительство назначило нового вождя нашего племени. Им стал регент. Как и когда-то, он принес нам много страданий. Китаму, Патамиша и многие воины отправились на поиски работы в Додому. Другие ушли на ту сторону холма, стали жить в Джермантауне. Нас бросили.
— В деревне пропал смех, — подхватила Старая Королева. Ее голос срывался от негодования. — Воины разленились. Матери не смотрели за детьми. А регент! Он постоянно лез со своими указаниями, прохаживался с таким видом, словно он и правда вождь. Именно его я виню в смерти моего сына. — Старуха повернулась к Анне и вперила в нее взгляд, в котором все еще светился ум. — Мое сердце было разбито. Я не могла больше смотреть на все это. И мои глаза перестали видеть.
— Я пытался ее исцелить, — сказал Зания. — Я смешивал слюну с землей. Я разговаривал с предками. Но ничего не помогало. Она говорила только о двух вещах: о своей смерти и о дочери. Жене своего сына, вождя.
Старая Королева крепко сжала руку Анны.
— Тебя нельзя было прогонять. За всем этим стоял регент. — Она бросила эти слова в пыль под ногами. — Он настроил людей против тебя. Когда все поняли, что он наделал, было уже слишком поздно. Тебя уже не было. Мы никак не могли тебя вернуть. — Ее глаза, глядящие в никуда, наполнились слезами. — У меня появилась цель — одна цель. Разыскать тебя и сказать, что ты до сих пор моя дочь. Королева племени ваганга.
Слезы покатились по щекам Анны: ее переполнило исцеляющее тепло, снимающее обиду за обидой, которые накапливались в ней годами. Она взяла руки Старой Королевы в свои.
— Мы искали тебя, — продолжал Зания. — Мы слышали, что ты иногда бываешь в Мурчанзе. Мы отправились туда.
— Я ехала верхом на осле, — перебила его Старая Королева.
— Пока мы ждали тебя, — продолжил Зания, — прошло много лун. Поначалу у нас были деньги, и еда, и украшения, которые мы могли продавать. Постепенно запасы иссякли, и мы стали голодать.
Анна потупила взгляд. Ей было невыносимо думать об этих двух гордых людях, доведенных до нищеты в декорациях равнодушного торгового города.
— У нас не было плана. Я погадал при помощи веток и пошел по тому пути, который они нам указали. Мы прошли очень долгий путь. — Вспоминая это, старик покачал головой.
— А потом они нашли нас, — вмешалась Эллис. Она от нетерпения прохаживалась по маленькой хижине.
— Эллис! — позвала Старая Королева, подняв голову.
— Я здесь, — ответила Эллис.
Старая Королева направила невидящий взгляд туда, откуда донесся голос.
— Можешь доверять этой женщине. Не беспокойся.
Эллис переводила взгляд с нее на Анну и обратно. Затем предводительница обернулась к Зании, подняв брови, надеясь получить подтверждение слов старухи.
— Я бы доверил Анне свою жизнь. И жизнь моего племянника тоже, — твердо произнес Зания. — Стенли мы знаем как хорошего человека. Как целителя. Это все, что я могу сказать.
Эллис направила пронизывающий взгляд на Анну.
— Я ручаюсь за него, — ответила Анна на ее немой вопрос. — Мы вместе уже долгие годы.
Старая Королева вскинула голову:
— Ты вышла замуж? — В ее голосе зазвучала свежая боль.
Анна покачала головой:
— Он мне не муж.
Минуту стояла тишина. На Анну нахлынули воспоминания, яркие и четкие, — Мтеми в окружении воинов объясняет ей, почему они всегда убивают пару дик-диков.
«Они выбирают себе пару на всю жизнь, — сказал он. В его голосе звучало восхищение такой глубокой преданностью. — Если один умирает, второй обречен жить в одиночестве».
Когда Мтеми умер, Анна подумала, что она тоже будет жить одна. Собственно, так и произошло. Она знала: пока она жива, какая-то часть ее всегда будет принадлежать Мтеми — мужчине, которого она чувствовала душой, но чьего тела могла коснуться лишь в воспоминаниях. Эта часть всегда будет брошенной на произвол судьбы, осиротевшей. Вдовствующей.
И все же она была не одна.
Анна посмотрела на Стенли. Как она могла описать, что связывает ее с этим мужчиной? Он был для нее больше, чем коллега, друг или даже брат. В каком-то смысле даже больше, чем муж. Она вспомнила, что говорили фермеры о быках-близнецах: они настолько хорошо пашут в одном ярме, словно они — одно существо.
— Он мой партнер.
Анна смотрела на Стенли, когда говорила. Их взгляды встретились. Поток жизненной энергии перетекал из одного в другого — струна, сплетенная из отдельных нитей тех моментов, которые они пережили. Из плохого и хорошего и долгих, молчаливых километров пути…
— Вы должны поклясться, что не предадите нас. Вы оба. — Эллис говорила резко, привлекая всеобщее внимание.
— Мы вас не предадим, — пообещала Анна.
— Мы не предадим, — эхом откликнулся Стенли.
— Тогда пойдем, — сказала Эллис. Она наклонилась и сплюнула в красную пыль на полу.
Когда группа вышла из хижины — все, за исключением Старой Королевы, которой надо было отдохнуть, — толпа расступилась. Эллис вела Анну, Стенли и Занию через лагерь, мимо огородов и хижин, украшенных полосками голубой ткани. Их сопровождали звуки обычной сельской жизни. Плач младенцев. Веселые крики детей. Кукарекание петухов. Громкие разговоры женщин. Глухие удары палки, растирающей в ступе зерно. Анна поняла, что единственное, чего здесь не хватает — так это более низких тонов, служащих фоном этим звукам. Голосов воинов, мужей, отцов — мужчин.
Проходя между временными хижинами, они встретили несколько женщин с детьми. Те робко здоровались, переводя напряженный взгляд с Анны на Стенли и обратно. Некоторые убегали и укрывались в своих жилищах. Эллис выкрикивала успокаивающие фразы, но они не имели должного эффекта.
