вниз, туда где бурная горная река была покрыта коркой льда. Зябко поежилась, чувствуя ледяные иглы, которые впивались в кожу, а также мокрую одежду, что тянула меня на дно.
Слова Ронана доносились как будто через толщу льда. Кверки, шаманы, маги, пророчества и предсказания. Хотела поправить его, ведь он не так понял слова шаманки, но промолчала.
А потом задала всего лишь один вопрос:
— И чье счастье ты выбрал?
Но ответ я знала еще до того, как прочла его на лице Ронана. Осознав то, что не понимала все это время. Его тянуло ко мне, как к кверку. Тянуло даже не ко мне, а к зверю, который был внутри меня.
Вновь попыталась сказать, что он не так понял слова Иргель. Но вот кто такая эта Иргель я не помнила, будто еще не встречалась с ней, а если и виделась, то забыла об этой встречи.
«Ты можешь стать кверком, как и он.»
Вздрогнула и осмотрелась, пытаясь понять кому принадлежит этот голос, что звучал прямо в моей голове.
— Что-то случилось? — этот вопрос принадлежал уже Ронану.
— Не знаю, — услышав рычание в лесу, я вскинула взгляд, зная кому принадлежит этот рык.
«Они могут и не напасть».
Нахмурилась, так как перед глазами замелькали вновь картины, вот только уже будущего. И я увидела себя только теперь в облике волчицы. Рыжей, усмехнулась я. Она была сильной. И она уже не была мной. Ее повадки, инстинкты. Она была только зверем, той, которая поглотила мою сущность. Но при этом она была свободной от условностей, от чужих приказов, от всего…
Но я не хотела быть ею.
«А чего, чего хочешь ты?»
Этот голос уже спрашивал чего я желаю. Там, у алтарного камня.
— Марго, — позвал меня Ронан.
Посмотрела на него с грустью. Если бы он рассказал мне правду гораздо раньше, если бы он смотрел на меня так, как смотрел тот марииц на Луцию, если… так много этих если, которые дали бы мне силу слиться с этой рыжей волчицей в одно целое, стать настоящим кверком.
Но я не хотела ни одно из тех будущих, что увидела. Превратиться в дикого зверя? Точно нет. Отказаться от своей силы и потерять вкус жизни? Нет. Стать истинным кверком ради Ронана? Теперь нет…
«Так чего ты желаешь?»
Жить… быть сильной, быть счастливой, быть свободной… подумала и добавила, быть любимой.
«Не забывай, девочка, ты сама сделала свой выбор».
Я хотела что-то ответить, но меня рывком потянуло прочь с обрыва, и я провалилась во временную и пространственную петлю, которая выбросила меня уже в замке, что был так мне хорошо знаком.
Как и комната в которой я оказалась. Недоверчиво подошла к кровати, на ней лежала женщина. Я видела ее в последний раз десять лет назад. Но сейчас я почти не узнала ее, так как ее лицо покрывали свежие синяки. Ее грудная клетка почти не вздымалась. И мне даже показалось, она не дышит. Перевела взгляд на ее живот. Она защищала его, обхватив руками, и я догадалась — это тот самый день, когда барон де Крейс вернулся из похода и узнал о том, что жена была ему не верна.
Подошла к кровати и протянула руку, желая прикоснуться к матери, но я была в этой комнате только видением, призраком.
Слезы сами покатились из глаз, хотя я была уверена, я почти уже разучилась плакать. Дверь резко распахнулась и я вздрогнула. Я не помнила почти лица матери, но вот мужчину, который вошел в спальню, я помнила в мельчайших деталях — хотя всегда и отводила взгляд, опасаясь вызвать его недовольство и гнев. Сегодня мне не было страшно. Сегодня меня обуревала ярость. Но все что я могла — это стоять на месте и смотреть, как он подходит к кровати.
Его рука легла на шею супруги и я подумала, этим все и закончится — смертью и забвением для меня, так как я и не появлюсь на свет. Служанка матери сказала, она едва не потеряла меня в тот день, да и сама едва не отдала Трем Отцам душу.
И кажется я попала в то прошлое, которое могло пойти совсем по-другой пьесе.
Шум в коридоре заставил барона Артура де Крейса отдернуть руку. И в комнате появились еще двое действующих лиц — старая служанка и мужчина, чье лицо скрывал платок, повязанный ниже глаз.
— Это лекарь, господин, он поможет хозяйке.
Служанка дрожала от страха перед бароном. Ее страх, я чувствовала, как он пронизывает воздух. Но она привела с собой этого заезжего лекаря, хоть и опасалась, что барон и ее изобьет до полусмерти, как и свою жену.
— Как ты посмела!
Барон уже принял решение, он не собирался сохранить две жизни, что почти уже оборвал своими кулаками.
Он двинулся на целителя, желая снести и его, он даже сжал кулак и кажется замахнулся, но резко остановился, когда мужчина сделал шаг ему навстречу и посмотрел ему прямо в глаза. Отступил, барон отступил, со страхом, который до этого ему был неведом, от чужака. А потом, стараясь чтобы его уход не выглядел бегством, он покинул комнату.
Служанка подбежала к моей матери, а потом испуганно прошептала:
— Она не дышит, господин.
— Отойди, — приказал мужчина, а затем присел на кровать, взяв мою мать за руку. — Оставь нас.
— Но…
— Принеси горячей воды и чистую ткань. Быстро!
В этот раз служанка не посмела ослушаться приказа, а вот мужчина, оставшись наедине с моей матерью положил одну руку ей на грудь, там где ее сердце, я даже не сомневалась, перестало биться, а вторую руку положил на ее живот.
Его руки охватило зеленое пламя, что скользнуло прямо в тело моей матери и кажется в мое… Я прикоснулась к собственному сердцу, ощутив жар пламени, а затем увидела, как моя мать открыла глаза и судорожно вдохнула воздух.
