плаксивый. Ну разве можно, будучи такой впечатлительной, строить из себя железную леди? Значит, как только он чуть-чуть проминается под неё, она грозная, сильная, защищающаяся. Только подойди — молниями закидает. А стоит показать, кто хозяин положения или заставить прогуляться по местам, где происходят настоящие действия — так сразу хвост поджимает. Всё-таки, сколько бы силы и запала в ней ни было — она обычная слабая девочка, она человек.
— Я привёл тебя сюда, потому что узнал от Оциуса, что ты сама интересовалась этим местом. Но вот он сказал, что зайти ты не решилась. Почему? Неужели сама Верховная боится? Твоя проблема в том, Корделия, что ты пытаешься показать себя той, кем не являешься на самом деле. Я уверен, что это защитный механизм, чтобы такие как я или Фиона не задели твои чувства, но ты, одуванчик, выбрала не ту тактику. Ты не справляешься. Ты уже сегодня находишься на грани, когда не можешь сдерживать эмоции, ты уже не контролируешь себя. И разве стоит минимальный выхлоп от такой стратегии столько подавленных эмоций и пережитых страданий? Знаешь, это даже смешно. — мужчина внимательно скользил взглядом по её лицу, на котором видел боль, страх и негодование. Интересно, она сейчас злиться на него или на саму себя, потому что он прав?
Верховная стиснула зубы и сжала руки в кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони, пуская всю энергию на то, чтобы сдержать слёзы. Он прав, она расклеилась. Корделия не могла себе позволить такое, по крайней мере, не в его компании, но она по факту уже не принадлежит самой себе. Столько всего произошло, что сознание даёт сбой. Девушка не может разложить всё внутри себя по полочкам, не может продумать новую стратегию. А этот…этот чёрт нихрена не добавляет поддержки, а добивает, да так искусно, будто у самой Фионы брал уроки.
А что она ожидала? Только лишь физического насилия? Он демон, и хотя бы поэтому далеко не глуп. И если Делия думала, что Майкл видит её насквозь и чувствует, как никто другой и считала исключительно своей заслугой, если что-то удавалось спрятать от его взора, то она ошибалась. Лэнгдон не прожил достаточно и был самонадеян, к тому же, влюблён, вот почему просто не мог заметить и разглядеть всё, хотя бы в силу отсутствия опыта. У Астарота же она была как на ладони. Такая маленькая-маленькая, а он такой огромный, подавляющий, чувствующий и читающий все-все её страхи. Разумеется, ожидаемо, что брюнет прощупает болевые точки и будет бить по ним. И главное, будет пытаться убедить Корделию в том, что она в себе никак не хочет признавать, вытаскивать из самой глубины.
Она не нашлась с ответом. Блондинка была уверена, что сейчас, ещё не освоившись, она не вытянет эту перепалку. Уж неизвестно, что Астарот делал сегодня после их утренней ругани, кого съел или что прочитал, но она вновь видела того рассудительного и надменного мужчину, что не поддавался эмоциям, на которые она так любила его выводить. Он спокоен, как удав, и от этого ещё сложнее.
— Я повторяю свой вопрос. Зачем ты привёл меня сюда? Что я сейчас должна здесь делать? — Корделия говорила слишком нарочито, с нажимом и выкручивала на максимум весь холод, что когда-либо в ней был, направляя его на красноглазого. Столько всего захотелось вдруг сказать и спросить, хотелось закричать и драться, потому что она не видела абсолютно никаких выходов.
— Потому что ты не освоишься в моих владениях, пока не увидишь всё, что в них есть изнутри. Ты обязана знать, что тут происходит, должна быть в курсе того, кто за что отвечает и должна быть в состоянии предотвратить беспорядки, если что-то пойдёт не так. Слуги и бесы должны привыкнуть к тебе, иначе, когда меня не будет рядом, Оциус не сможет тебя защитить против толпы в любом случае. — Астарот незаметно выдохнул и продолжил, будто заранее зная, что она хочет возразить. — И даже не думай говорить мне о том, что я зря сообщил тебе о твоём бессмертии. Это не козырь, Корделия, в Аду это настоящая пытка. Ты можешь восстанавливаться месяцы, если тебя искалечат так, как они это умеют.
Он ждал следующего хода. Её хода. Он не знал, как всё это воспринимает Делия, но для него это совершенно точно было похоже на холодную войну конкретно сейчас. В контексте произошедшего ранее, это вообще было побоищем. Мужчина был раздосадован этим фактом, потому что, во-первых, знал, что он в куда более выигрышном положении, а во-вторых, Верховная отрицает «во-первых», чем только усложняет жизнь самой себе и не сдаётся. «Хм. Какая сосредоточенная. Ну давай же, милая, ошибайся».
— Ты действительно читаешь мысли? — она спросила, потому что не могла понять, как он с точностью смог сформулировать её возражение. Неужели она такая открытая?
— Ну вот ты и выдала своё волнение, котёнок. Всё, выдыхай, пора прекращать этот мозговой штурм. Я не читаю мыслей, милая, я читаю людей. Нет, в теории могу, на поверхности, но твои мне недоступны, не переживай. Это не мой талант, я повелитель змей и обольститель, так что такая способность может лишь изредка проявляться во мне. — Он противно расхохотался. Нет, сам его смех, в целом, был приятной высоты, но сам факт вызывал ещё большее раздражение и бунт. Он подавлял её. Пожалуй, даже сильнее, чем она ожидала.
— Ты чудовище, — заключила девушка, застыв на месте, словно ожидая физической атаки.
— Ой, так смотришь, будто это было для тебя неожиданностью, — приторно улыбнулся демон, — но я рад, что до тебя дошло.
— Но это вовсе не значит, что меня это остановит, и я не буду за себя бороться.
Астарот устало вздохнул и закатил глаза. Минута тишины, и он, не показывая истинных эмоций, всё с той же спокойно-надменной рожей, неспеша подходит к блондинке. Красноглазый обманчиво нежно берёт её под локоть и ведёт ко входу в зал пыток, откуда чётко слышатся истошные вопли. Делия напугана, но не показывает. Ну и что он скажет? Пройтись, посмотреть, поизучать? Пожалуйста.
— Ты не понимаешь, куда попала, и каким я могу быть, если меня разозлить. И коль уж ты непробиваемая, думаю, будет неплохо устроить тебе урок. К тому же, раз ты думаешь, что всего лишь игрушка для меня, что же, ты права. — Астарот усмехается и толкает её в руки какого-то чёрного чудища, похожего на паука, только желеобразного. Дальше она видит лишь, как Астарот уходит, а сама оказывается прикована к холодной стене.
* * *
Майкл
