Чем я заплачу.
Шут, с ума схожу я!
И тут вдали раздаются гром и шум бури. Шекспир отражает умственное помрачение Лира в буйстве расходившихся стихий. Он говорит нам, что ощущает Лир в эту минуту последней ясности перед наступлением безумия. В этой жизни власть и достоинство неразделимы. Чтобы жить в почете, нужно иметь власть. Он отдал власть, и природа ее узурпировала. Он одинок, раздавлен, беззащитен перед человеком и природой.
Это – мифологическая характеристика с космическим размахом.
Не столь масштабен, но так же выразителен в плане изображения человека в контексте общества маленький прием, которым Тургенев пользуется в«Отцах и детях», чтобы показать неуверенность Павла Петровича. Роман был написан в переломный для России исторический момент, во время мучительной раздвоенности между аристократической традицией и тягой к народовластию. Чтобы показать внутренние колебания Павла Петровича, Тургенев включает в сцену его встречи с племянником-студентом такую подробность: «Совершив предварительно европейское “shake hands”, он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил: “Добро пожаловать”».
«Тигр! Тигр!» Альфреда Бестера – классический роман, который можно читать и перечитывать ради таких блестящих находок. К примеру, превращение героя, Гулли Фойла, из полудикого хама в культурного мстителя отражается в его языке и манере говорить. Поначалу он владеет лишь грязным жаргоном будущего, который Бестер выдумал, чтобы сжато обрисовать эпоху, но, по мере того как Гулли растет и покупает себе образование, его речь меняется, становится более выстроенной. Одновременно преображается и скрывающая его лицо «тигриная маска». Пока он зверь, она проступает то и дело, затем становится почти невидимой, проявляясь лишь в минуты животной ярости. «Двойник» Хайнлайна – еще один неисчерпаемый источник таких приемов. Вот почему обе книги будут оставаться «классикой» долго после того, как канут вЛету иные бестселлеры-однодневки.
Будрис как-то написал рассказ (не припомню названия), где толстяк – служащий непомерно раздутой межзвездной военно-промышленной организации – во все время разговора с героем набивает рот карамелью. Так, отображая большое в малом, Будрис помогает нам увидеть в обжоре парадигму ненасытной организации.
На язык просится куча примеров из моих собственных произведений, но скромность мешает рассмотреть их в подробностях. Как-то я наградил персонажа заячьей губой, чтобы показать прирожденного страдальца; люди, излишне педантичные, в одежде и прическе, обычно оказываются у меня ничтожествами или получают по мозгам.
В «Красотке Мэгги денежные глаза» оба героя, на мой взгляд, отлично обрисованы с помощью описанных выше приемов; будет время – прочтите. В сценарий по повести «Парень с собакой» яввел героиню, сильную женщину по имени Спайк, которая противостоит негодяю Вику. По ходу сюжета она подружилась с псом Бладом. Вик, бросивший Блада, хочет восстановить отношения. Но друг Блада теперь Спайк. Чтобы выказать свое презрение кВику, она обращается к нему через пса. «Скажи ему, пусть заткнется, пока цел»,– говорит она собаке. Блад повторяет Вику то, что тот, разумеется, слышал. Это продолжается, пока Вик не выходит из себя. Заставляя Спайк говорить с собакой о человеке и отзываться о человеке как о неодушевленном предмете, я надеялся создать параллель к мужскому обращению с женщинами, словно с вещами. Сделанное исподволь (киношники никогда бы не позволили, знай они, что я замышляю – подтекст какой-то, не дай Бог, символизм), это помогает углубить зрительный сюжетный ряд.
Я предложил эти примеры тонких характеристик – гримас и граней – ради того, чтобы показать, как при крайней экономии средств создать полнокровное действующее лицо, пусть даже без слов. А вкниге такие штрихи помогут читателю преодолеть многие концептуальные страницы, встать на точку зрения автора. Это музыка, которая наполнит все произведение.
И в заключение позвольте еще раз напомнить. О чем бы вы ни думали написать, пусть о самом лучшем и важном предмете, пишете-то вы всегда об одном – о людях!
Создание похожих, правдоподобных людей – не реальных, но правдоподобных – достигается средствами, которые я перечислил.
Или, как сказал Джон Ле Карре, автор «Шпиона, пришедшего с холода»: «Хороший писатель видит идущую по улице кошку и понимает, каково это, когда на тебя прыгает бенгальский тигр».
Когда на вас прыгает тигр, когда вы объясняете, как улыбка труса обращает врагов в бегство, как беззаботная женщина губит окружающих или почему лицемерие выражается в бессмысленном мытье сухих рук, как заикание губит доброго и красивого юношу – если вы хотите писать хорошо, писать для вечности или хотя бы для развлечения, не забудьте…
Выстрелить из ружья.
Истинная любовь: впоисках Священного Грааля
Есть у меня одна стр-р-рашная теория. Она касается того, как мы могли бы помешать уродам вроде Сына Сэма, или Ричарда Спека, или Чарли Мэнсона, или Уильяма Келли, или Душителя сХолмов убивать людей.
Звучит это примерно так: мы живем в, типа, сумасшедшем, безбашенном обществе шоу-бизнеса. Большинству людей, ведущих обычный (дожить-бы-до-конца-недели) образ жизни, гламурные персонажи, появляющиеся в шоу Джонни Карсона, представляются более материальными, более настоящими, чем соседи или даже члены их собственных семей.
