что вам поможет развеяться.
Максим взглянул вверх. Неужели замок в двери светится? Нет, это просто луна. Воображение разыгралось.
— Скажите, мистер Соколов, — проговорил Дом, крепко впившись зубами в сигару. — Вы играете в шахматы?
Эпизод 13
Макс Глэдстоун, Линдси Смит
Рабочее время
1.
Прага, Чехословацкая Социалистическая Республика
2 марта 1970 года
Летчик из ЦРУ готовил самолет в предрассветной стуже.
Каким бы вы его себе ни вообразили, вас бы ждала неудача. Его начальство не поощряло людей заметных, и он вел себя так, чтобы не привлекать внимание, неодобрительное в том числе. Он не рисковал. Приходил на встречи заранее. Курил, но не больше трех сигарет в день. Не пил вне дома. Последнее похмелье он испытал в 1959 году. На что бы его ни подначивали, он не велся.
Летчик обходил самолет и сверялся со списком. Наледь на крыльях — отсутствует. Отсек для шасси — без мусора. Заклепки — не болтаются. Он проверил два списка: один на планшете, другой — в своей голове. Тот, что он помнил наизусть, включал несколько тайных пунктов от Лэнгли. Большинству список на планшете из-за этого показался бы бесполезным. Но летчик не относился к большинству.
Подъехал топливозаправщик. Летчик поприветствовал команду, кивнув и махнув рукой: когда им приходилось говорить, они пользовались ломаным немецким. Летчик превосходно владел немецким, как и чешским, но не хотел, чтобы команда знала, что он говорит на этих языках. Он поблагодарил их жестом. Они помахали в ответ. Любой из команды заправщика позже сможет дать только такое описание летчика: некто в перчатках, шапке, шарфе, куртке.
Небо над аэродромом светлело.
Пражский утренний мороз звенел в воздухе. Дыхание летчика поблескивало льдинками. Он стоял перед носом своего самолета, засунув руки в карманы, и смотрел на ровный стеклянный изгиб кабины пилота. Поднялся на цыпочки и снова встал на всю ступню.
Ему нравилось ждать. Он любил такие паузы, когда напряжение росло, как у кобры перед броском. Все знакомые летчика представляли себе полет как-то иначе. Для него волшебство заключалось в подвешенном состоянии: магия койота[76] — перемещаешься по воздуху не падая, главное — придерживаться плана и не слишком задумываться. Делать то, что требуется, вовремя.
Солнце показалось на горизонте. Летчик взглянул на часы. Не опаздывают. Пока нет.
***
Гейб Причард проехал под кирпич, заскользил по снегу и ударил по тормозам, резко остановив «москвич» у подъезда серого многоквартирного дома. Алистер Уинтроп курил на тротуаре, закутавшись в блестящий мех и черное шерстяное пальто, и походил на напомаженного оборотня. Агент повернулся к Гейбу с недовольством человека, которого подняли слишком рано по слишком незначительной причине.
— Гэбриел. Я уже собирался уходить. Уверен, ваше срочное дело могло подождать до утра.
— Мне нужна помощь, Алистер. — Гейб перепрыгнул через четыре ступеньки, подергал ручку двери — заперто, конечно, — встал на колено и вынул отмычки из внутреннего кармана куртки. Руки дрожали. Сердце билось слишком часто. Он закрыл глаза, вдохнул поглубже, постарался не злиться — безуспешно. Как мало времени.
— Ну ладно, раз уж хотите делать это у всех на виду. — Британец взбежал по ступенькам и распахнул пальто, словно крылья, чтобы спрятать Гейба.
Гейб усомнился, что парус пальто Алистера поможет ему избежать внимания, но вдруг хорошо одетые мужчины в Праге регулярно играли в эксгибиционистов. Видал он в своих путешествиях и более странные местные обычаи. Но он отвлекся. Это все адреналин, путает ему карты.
— Что, скажите, привело вас в такое состояние?
Со второй попытки Гейб чуть не сломал отмычку. Снова адреналин. Никого на улице, окна закрыты. Может, если он будет говорить, это пойдет на пользу?
— Прикрытие Дома рассекречено. — Алистер молчал: он был величественным и бесстрастным, ждал, когда ему сообщат больше. — Пламя каким-то образом оказалось на конспиративной квартире раньше русских. Они знают о запасном плане Дома, могут перехватить объект перед самолетом.
Вот это разоблачение — объявить о таком вслух. Черт. Нет времени. Соберись. Вдохни. Напрягись, покрути отмычку, зацепи. Замок щелкнул, ручка повернулась, дверь открылась, он рванул внутрь, Алистер за ним.
— Вашего человека не будет дома. — Взбегая по лестнице вслед за Гейбом, Алистер, похоже, ничуть не запыхался. Его голос почти не дрожал. — После того что случилось вчера ночью.
Он не сказал «после рейда». Когда кагэбэшники ворвались в конспиративную квартиру ЦРУ, которая считалась неприступной и, естественно, тайной. После долгих месяцев планирования спасение перебежчика провалилось из-за каких-то махинаций горстки сектантов, боже правый. Ведь все их предосторожности касались КГБ, а не детских сказок.
Опять-таки это все Гейб виноват. Он виноват, что Дом бежал. Он виноват, что Дом, возможно, уже погиб, убит волшебной или обычной пулей, а Максим Соколов, перебежчик и Носитель элементаля, в руках Пламени.
— Вы ведь поможете мне найти его. — Гейб повернулся к Алистеру на четвертом этаже, чиркнул по деревянному полу ботинком, покрытым таявшим снегом, оглядел стены, выкрашенные когда-то белой краской. Квартира Дома находилась за лестничной клеткой, окнами выходила на улицу. Гейб подбежал к двери — конечно, черт возьми, закрыта.
— Со своей... — Даже теперь, после всех этих безумных последних месяцев, его голос дрогнул, когда он произносил: — Своей магией. Если мы найдем что-то, что принадлежит ему, вы сможете проделать, как ее, синекдоху...
— Симпатическую магию.
— Неважно. — Дверь плохо входила в косяк. Он опустился на колени, заметил свет, пробивавшийся сквозь щель. — Засов. Проклятье.
— Отойдите, — сказал Алистер.
Британец так долго разыгрывал из себя щеголя, что даже Гейб, не отличавшийся легковерием, забыл, кто тот на самом деле: ветеран разведки, ковбой старой закалки, Джеймс Бонд, мать его, а еще — волшебник.
Гейб отошел в сторону.
Алистер вынул руки из карманов, аккуратно снял перчатки. Расправил плечи, руками очертил в воздухе два идеальных круга. Гейб увидел — нет, он не мог этого видеть, он ведь знал, что магия так не действует, — дуги света, следующие за кончиками пальцев Алистера. Весь мир, вместе с Алистером, замер.
А затем британец вышиб дверь.
Косяк треснул, дверь распахнулась. Гейб метнулся в проем, подняв руки и вытянув их вперед, готовый заложить их за голову (на случай, если Дом спит с оружием) или перехватить того, кто поджидает тут, вооруженный, какого-то идиота вроде Гейба.
Пока Гейб ехал, он обдумал разные варианты. Дом будет тут живой, и тогда Гейб объяснит ему все побыстрее; Дом будет здесь, но мертвый,
