встал. Он знал, что сейчас спорить с Миленой не было никакого смысла. В лучшем случае закончится всё ссорой, а вот в худшем ссорой может и не ограничиться.
Пришлось делать так, как она хотела, пусть даже и вопреки своему желанию. По дороге в замок они никого не заметили, и, быть может, это было даже и к лучшему. В самом же замке они встретили нескольких странных полуэльфов, но им не было никакого дела до них. Они стояли беззвучно и даже не переговаривались друг с другом. Словно стоя на страже, они вели себя так, что говорить им просто-напросто было запрещено.
Так они и оказались в гостинице, где последние дни обитала Милена, лорды, и родственники лорда.
Здесь она жила одна, хотя Солон вполне ожидал того, что сейчас здесь встретит её отца. Он вообще никогда с глазу на глаз не переговаривался с её отцом, да и желания, честно говоря, особого и не было. Слишком мутным и странным казался принцу этот персонаж, хотя наверняка он многое на него наговаривал. Зато дочка у него была совсем не такой, хотя немного и странной.
– Ложись, – сказала она, хитро сузив глаза.
Солону показалось, что она вообще приказала ему. Приказала принцу – какую же наглость нужно иметь этой девчонке?
Солон сделался послушным и увалился на мягкую перину.
– Как смеешь ты ложиться на мою кровать в одежде? Сними её немедленно!
Вина бы сейчас отпить, чтобы всё гладко вышло, да только вот вряд ли хоть глоток влезет. Да и вина поблизости ни капли не было, но может быть, что это всё и к лучшему.
Начать раздеваться? А вдруг будет холодно?
И почему это беспокоит его сейчас? Не должно же.
Милена долго ждать не стала. Всё, чего она хотела, умещалось в одно несчастное слово. Она больше не стала ничего говорить, а только прыгнула в кровать рядом с Солоном и начала яростно его целовать. Так яростно его не целовали никогда, и принца уже начинали посещать беспокойства по поводу того, не хочет ли она убить его.
Наверное, хочет, но весьма изощренным способом.
Теперь и сам Солон отбросил все свои серые мысли и начал хотеть того, что хочет Милена, так же яростно. Но поскорей бы всё это закончилось.
Однако, закончилось, даже не успев начаться.
В двери раздался стук, и они отворились, что заставило Солона и Милену мгновенно и синхронно встрепенуться. Однако, как показалось, гость заметил всё.
Это была та самая девушка, которая сидела в госпитале вместе с Клаем и его друзьями. Звали её, вроде бы, Гельфида.
– Миледи Мергрет, – тихо проговорила она.
– Чего? – резко ответила Милена.
– И Принц Энтоэн. Сейчас состоится прощание с падшими воителями во время битвы, меня послали вас позвать с собой.
– Кто позвал? – спросила Милена.
– Неважно, – сказал Солон. – Я сейчас приду.
– Ты серьёзно? – шепотом спросила она.
– Да. Я должен оказать им последнюю честь.
Гельфида стояла в дверях и молчала, а Солон привстал с постели. Не очень хотелось покидать Милену именно сейчас и отказываться от того, что могло бы между ними быть, но он знал, что в другое место нужнее.
– Ты пойдешь? – спросил принц у Милены.
– Нет, я отдохну. Раз уж с тобой отдохнуть не получилось, отдохну одна.
И она проводила Солона настолько суровым взглядом, что в её глазах читалось "После такого не смей больше приходить ко мне" или что-то вроде этого.
Но Солону это было совсем не важно.
Среди дюжины могильных плит было очень много грустных и убитых лиц. На окраине городского кладбища полуэльфы устроили новое, для своих падших собратьев. Люди Акры и Аглун Хед были захоронены поодаль, но тянуло почему-то именно сюда.
Это место словно являлось обителью тоски и отчаяния. Оно не было устроено как братская общая могила для людей – здесь каждому полагался могильный камень с выбитыми на них именами погибших полуэльфов.
Четыре камня в длину и три в ширину – это место вполне могло бы стать и городской достопримечательностью, только вот вряд ли будет. Не любят полуэльфы вот так вот афишировать своё горе. И не делают из несчастий представлений.
Несмотря на то, что каждого из погибших любили по-своему, для одной из могил было уготовано отдельное внимание. Возле могильной плиты с именем "Трандуил Эрмине эр Эльм Васхе" столпились и Клай, и Рой, и Фрэй, и Бэй, и Трур, да и ещё много кто.
– Прощай, брат, – сухо произнёс Клай и низко поклонился.
– Навеки в наших сердцах, – дополнил Фрэй и тоже поклонился. – Да покроется твой саван серебром.
– Твоя охота окончена, – дополнил Клай.
Рой едва сдерживал слезы. Видно, что не все остатки чувств были убиты в Слепых Охотниках.
Геррер тоже стоял здесь, крепко сжимая теплую руку Гельфиды. Плечо ещё побаливало, но на ноги он встал окончательно. Всё-таки архимаг Арциус был вдобавок еще и очень хорошим врачевателем, пусть и не очень человеколюбивым персонажем.
То, чем он поил Геррера, могло и смутить, особенно то, что большинство снадобий было сделано на основе обычной водки. Именно водка не давала ему даже на короткое время прийти в полностью трезвое состояние, и он почти двое суток был немного пьян.
Даже тогда, когда приходила Гельфида для их общей вечерней молитвы, он был не в самом адекватном состоянии. Арциус – жуткий жулик. Но Геррер и в трезвом состоянии, скорее всего, сдался бы. Не было у него выбора тогда, не было и сейчас. Теперь Гельфида, ставшая необычайно милой с тех пор, сжимала его руку, и отпускать её Геррер не хотел. И не отпустит, рука-то эта теперь его.
– Я не знаю, что я должен говорить в таком случае, – сказал Геррер Клаю.
– А ничего и не надо, – ответил ему полуэльф. – Это не твоё горе, а наше.
– Ты считаешь, что эти жертвы оправданы? – вставила своё слово Гельфида.
– Хочешь сказать, что бедолаги из Акры справились бы и без нас? – удивился Клай.
– Не справились бы, – сказал неожиданно появившийся Бэйрон.
Он был одет в чистый парадный костюм, чем отличался от всех остальных потасканных и оборванных полуэльфов. Он нервно теребил свою правую руку, но та, как показалась Герреру, не выдавала никаких признаков жизни. Он прятал её под рукавом одежды, и рукав этот спускался аж ниже пальцев.
– И я про то же, – дополнил Клай, так и не обернувшись.
– А я не про то, – грозно сказал Бэйрон. – Мы не добились ничего, жертвы напрасны. Разве ты ничего не понял? Нараки исчезли не просто так.
