— Уснула? — шёпотом и приоткрыв глаза спросил он.
Я кивнула и собиралась положить её в кроватку.
— Может, прогуляемся? Пусть поспит в коляске? — предложил он.
— Ладно. — согласилась я.
Мы вышли на улицу. Дневная жара уже спала, однако солнце ещё светило прямо в глаза.
— Я понимаю, почему у тебя случаются нервные срывы. — начал он.
— Я просто не справляюсь, вот и всё.
— Это неправда. Полина мгновенно успокаивается у тебя на руках.
— Этого мало. Осенью буду бегать по врачам, возможно, есть какие-то новые развивающие методики.
— Я плохо разбираюсь в этом, мне не совсем понятно, что тебя так тревожит.
— Она почти не умеет улыбаться, не откликается на собственное имя, смотрит только на неживые предметы.
— Но она не кажется умственно отсталой.
Да, конечно, за лето Полина выросла и мало-помалу начала интересоваться игрушками, но что касается её физического развития, тут до нормальности было далеко.
— Не кажется… — после недолгой паузы ответила я. — Она занимается игрушками, интересуется ими, любит купаться… Может, рано ещё судить, но…
— Мы сделаем для неё всё, что в наших силах. — он положил руку мне на плечо. — В конце концов, всё не так уж и плохо, могло быть и хуже.
От стайки гулявших неподалёку мальчишек и девчонок отделился Максимка и побежал к нам:
— А куда это вы? — звонким голосом спросил он.
— Тс-с-с… — я прислонила указательный палец к губам. — Просто гуляем.
— Ой… А я купался. Сегодня прыгнул со скалы. — похвастался он.
— Ты с ума сошёл? — возмутилась я.
— Ты же тоже в детстве прыгала.
— Я была на 4 года старше, чем ты!
— Зато я теперь крутой.
— Ты ужинать приходил, крутой?
— А я слив наелся.
— Иди и поешь нормально, посмотри: одни кожа да кости, скоро штаны перестанут держаться на бёдрах.
— Неа! Не перестанут! У меня есть запасы. — он задрал майку и выпятил живот. — Но от мороженого не откажусь!
— Что с тобой поделать… — сдалась я. — Идём.
— Я тоже. — присоединился Дилан.
Возле магазина я встретила компанию своих бывших одноклассников, перекинулась с ними парой фраз, они удивились, что у меня двое детей, сказали, что меня теперь не узнать. Да уж, на ту улыбчивую и озорную девчонку я больше не была похожа.
Ребят, к слову, время тоже коснулось: кто-то раздобрел, кто-то прямо-таки постарел, а у кого-то на лице уже отпечатались следы злоупотребления спиртным. Мы вместе выросли, и мне было безмерно жаль видеть, что в глазах неплохих, в общем-то, парней уже нет огонька жизни. Словно лучшие года жизни остались в прошлом, в той же школе.
В феврале этого года было 10 лет после окончания школы, и на встречу выпускников я не приехала сознательно, не до того было. С этой проблемной беременностью я превратилась в вечно усталую и нервную… ещё не тётку, но уже и не женщину. Непонятно было, кто я теперь, и как вернуть себе вожделенное ощущение гармонии.
Я отошла от ребят в смешанных чувствах, и чувства эти можно было выразить только одним словом: «жаль».
— Что за пацанчики с пивом? — с иронией поинтересовался Дилан.
— Учились в одном классе.
— Друзья?
— Ну, приятели. Один из них предлагал мне встречаться в десятом классе, я отказалась. А так… мы раньше гуляли все вместе, ходили на танцы в соседнее поселение. Потом меня насильно выдали замуж, и я поступила в медицинский в Краснодаре. Один раз, спустя полгода после выпускного, мы устроили посиделки, а потом больше не виделись и не общались.
— Ты бы хотела для себя другой жизни?
— Хм, я не смогу дать однозначного ответа. Я хочу, чтобы вы все были рядом со мной, но если бы мне дали возможность прожить жизнь заново, я бы сделала другой выбор.
— Какой же?
— Не пошла бы танцевать в тот проклятый клуб. Тогда всего этого не случилось бы.
— Это тебе я обязан цветом своих волос? — снова с иронией спросили меня.
— Да. Теперь в нашей семье двое светловолосых, так что хотя бы Полина не будет чувствовать себя белой вороной. Или, может, тебя покрасить?
— Седина меня так старит?
— Нет, не очень. Ты стал гораздо лучше выглядеть в последнее время. — правдиво ответила я, однако обо мне того же нельзя было сказать.
— Стараюсь.
Дилан начал заниматься гантелями около полугода назад, повесил дома турник. Ежедневная зарядка привела в тонус ослабевшие за время болезни мышцы. Потихоньку его тело стало приходить в норму, худоба ушла. Конечно, таким, как до памятных печальных событий, он не стал, но теперь его уже никто не принимал за моего отца.
Мы гуляли до темноты, Полина подозрительно крепко спала, и это означало только одно: нас ждёт бурная ночь.
— Мама, а мне снова нельзя будет спать с вами в комнате? — спросил Максим.
— Нет, Полина часто просыпается по ночам, ты же знаешь. Спи лучше с бабушкой. — ответила я.
— А когда мы поедем домой?
— В конце августа, через пару недель, а что? Ты уже захотел в школу?
— Да. И на каратэ. Только я уже всё забыл.
— А ты позанимайся, вспомни приёмы. Помнишь, как ты мне показывал? Давай завтра, когда Полина заснёт днём, устроишь мне мастер-класс?
— Хорошо! А можно мне сейчас поиграть на компьютере?
— Поиграй, только воткни наушники, чтобы не мешать бабушке.
Когда забавы на свежем воздухе приелись Максиму, он вспомнил о своих компьютерных стрелялках и буквально вымолил привезти ему ноутбук. Так как я не могла уделять сыну должного внимания, пришлось хотя бы таким образом занять его.
Ближе к ночи у Полины началась истерика, поднялась температура, даже отвар из живицы не смог её усыпить, она срыгнула его обратно.
— Максим был таким же? — спросил утомлённый детскими криками Дилан.
— Нет, тот вообще в этом возрасте не умел спать дольше часа.
— И как ты справлялась?
— Лучше не вспоминать. — отмахнулась я, но всё же ответила. — Твои родители третировали меня за каждую мелочь. Я была не я.
— Мне жаль, что меня не было рядом. — ответили мне, видимо, из сочувствия.
— Всё это в прошлом. Зато сейчас ты здесь. Ложись спать. Мы тут выспались, ещё долго будем куковать.
Дважды Дилана просить не пришлось. Особого дара ладить с детьми у него и раньше не наблюдалось, вот и теперь, несмотря на готовность к отцовству, он так и не научился проявлять родительскую заботу.
