— Я бы предложил опираться в основном на пехоту и лучников, чтобы увеличить твои силы численно, твое величество, — сказал Киман. — Тебе хотелось бы, конечно, иметь в пути конную разведку, но чем меньше мы будем сдержаны поисками фуража, тем лучше для нас.
— Ты можешь также использовать те корабли, что стоят в Эро, — предложил Иларди.
— Они не успеют прийти вовремя, так что пользы от них не будет. Пусть лучше стоят на месте, используйте их для защиты Атийона и Эро. Иларди, ты будешь командовать кораблями. Джорваи, Киман, Нианис — вы назначены моими маршалами.
Остаток дня они занимались разработкой планов. Доклад Литии, пересчитавшей все припасы, звучал весьма ободряюще: даже при том, что нужно было снабжать продовольствием армию Тамир, все равно оставалось достаточно, чтобы Корину понадобилось потратить много месяцев на осаду, прежде чем Атийон начал бы голодать. В крепости оставались два батальона; две тысячи пеших солдат и пятьсот всадников должны были отправиться с Фарином. Остальные, почти десять тысяч лучших пехотинцев, лучники и сотня конных воинов, должны были пойти через горы с Тамир, и их проводником должен был стать Мэти.
* * *
Тамир и компаньоны только-только вошли в холл, чтобы сесть за столы и поужинать, как из толпы возник Балдус, протолкавшийся между удивленными слугами и придворными.
— Твое величество! — закричал он, размахивая сложенным листком пергамента, который крепко сжимал в кулаке.
Задыхаясь, он остановился перед ней и торопливо поклонился.
— Я нашел это… под твоей дверью. Леди Лития сказала, чтобы я немедленно принес это тебе. Он просил у нее какую-нибудь одежду… лорд Калиэль…
— Тихо!
Тамир взяла пергамент и развернула его, сразу узнав изящный почерк Калиэля.
— Сбежал, да? — спросил Ки.
Тамир прочитала короткую записку от начала и до конца и передала ему с тяжелым вздохом.
— Он везет Танила назад, к Корину. Решил уйти до того, как узнает о наших планах.
— Да чтоб ему! — воскликнул Лута, разочарованно сжимая кулаки. — Мне не надо было оставлять его одного. Мы его догоним.
— Нет.
— Что? Но ему нельзя туда возвращаться!
— Я дала ему слово, Лута, — грустно напомнила Тамир. — Он сам все решил. Я не стану его удерживать.
Лута застыл на месте, глядя на нее с безмолвной мольбой, а потом отошел, опустив голову.
— Тамир? — негромко произнес Бареус, разрываясь между чувством долга и любовью к другу.
— Иди, — сказала Тамир. — И не позволь еще и ему натворить глупостей.
* * *
Когда военный совет закончился, Аркониэль отвел Мэти обратно в крыло Орески и тут же собрал всех волшебников в саду, чтобы разработать собственные планы.
— Хайн, лорд Малканус и Серана, вас я прошу поехать со мной. Мелисандра, Саруэль, Ворнус, Лиан и Колин — вам я поручаю охранять замок и оставшихся волшебников. — Он посмотрел на детей, устроившихся на траве неподалеку.
Витнир ответил ему испуганным взглядом. Аркониэлю стало не по себе, но сделать он ничего не мог.
— То есть я должен остаться здесь, а этот пойдет? — резко спросил Колин, тыча пальцем в сторону Мэти, усевшегося на траве рядом с детьми. — Он что теперь, один из нас?
Аркониэль с трудом удержал тяжелый вздох. Он недолюбливал Колина.
— К королеве Тамир его привело видение, так же как и всех нас. А уж кто даровал это видение — его собственные боги или наши, — не важно. Он будет одним из нас до тех пор, пока служит Тамир. Ты был с нами в горах, ты знаешь, сколь многим мы обязаны Лхел. Окажи честь ей, почитая этого человека. Мы больше не можем позволять невежеству разделять нас. Но если ты все же хочешь отправиться со мной, я буду рад, Колин. — Он окинул взглядом остальных. — Все вы здесь по собственному решению. И, как всегда, каждый волен сам выбирать собственный путь. Я не командир свободным волшебникам.
Колин поклонился:
— Я пойду с тобой. Я немного умею лечить.
— Я тоже хотела бы отправиться с тобой, — сказала Саруэль.
— А я займу ее место здесь, — предложила Серана.
— Очень хорошо. Что скажут остальные?
— Ты распределил нас весьма мудро, Аркониэль, — заметила Лиан. — Нас будет достаточно и тут, и там, чтобы отразить врага и защитить невинных.
— Согласен, — кивнул Малканус. — Ты всегда неплохо руководил, и ты всегда был ближе других к мистрис Айе и разделял ее видения. Я не вижу смысла менять что-либо теперь.
— Ну а я рад тому, что вы по-прежнему здесь и готовы поддержать королеву.
— Полагаю, у Айи были серьезные причины для того, чтобы уйти, но нам будет не хватать ее силы, — вздохнула Серана.
— Да, это верно, — с грустью согласился Аркониэль.
Он не посвятил волшебников в настоящие причины исчезновения мистрис Айи. Он просто сказал им, что Айя закончила свою часть работы и ушла по собственному решению. Тамир нуждалась в их преданности, а связь между волшебниками пока была слишком ненадежной, чтобы рисковать ею, подвергая удару тяжелой правды.
* * *
— Ты забыл свой меч, Калиэль, — заметил Танил, когда они в сгущавшихся сумерках поскакали на север по горной дороге. Он с виноватым видом смотрел вниз. — А я свой потерял.
— Ничего страшного. Они нам не понадобятся, — заверил его Калиэль.
Танил охотно покинул Атийон, стремясь снова увидеть Корина. Благодаря щедрости Тамир у них обоих была приличная одежда и немного золота, достаточно для того, чтобы купить пару лошадей и еды на дорогу.
— А вдруг мы снова встретимся с пленимарцами?
— Они ушли. Тамир их прогнала.
— Кто?
— Тобин, — поправился Калиэль.
— А… да. Я все время забываю. Извини. — Он в очередной раз потрогал висок, как будто пытаясь найти отрезанную косу.
Калиэль потянулся к нему, отвел его руку.
— Все в порядке, Танил.
Тело Танила окрепло, но дух его был сломлен, мысли путались и блуждали в тумане. Калиэль подумывал о том, чтобы увезти Танила в безопасное место и спрятать, но понимал, что Танил никогда не перестанет думать о Корине и стремиться к нему.
«А куда мне отправиться, чтобы забыть его?»
Калиэль старался не думать о возвращении в Сирну. Он знал, что его вряд ли ждет радушный прием. Он хотел лишь доставить к Корину Танила, в последний раз выполнив долг и отдав дань прошлой дружбе.
«Нет, — мысленно уточнил он, — лучше пусть моей последней данью дружбе станет смерть Нирина. Убить Нирина — и освободить Корина».
А потом пусть его забирает Билайри. Калиэлю не о чем будет сожалеть.
