весело вследствие глубокого разочарования, которое испытывали офицеры и матросы, вынужденные зазимовать, вместо того чтобы двигаться, как они рассчитывали, к Берингову проливу.
12 августа льды разошлись; Парри хотел отправить свои корабли в Европу и продолжать по суше исследование открытых им земель; но он уступил настояниям капитана Лайона, доказавшего всю безрассудность этого отчаянного плана. Итак, оба судна вернулись в Англию после двадцатисемимесячного отсутствия, потеряв всего пять человек из ста восемнадцати, хотя им пришлось провести две зимы подряд в северных широтах.
Конечно, по своим результатам второе путешествие не может идти в сравнение с первым; однако это не значит, что оно не принесло никакой пользы. Теперь стало ясно, что берег Америки вовсе не тянется за 70-ю параллель, что Атлантический океан соединен с Ледовитым океаном множеством проливов и каналов, большая часть которых, подобно проливам Фьюри-энд- Хекла и Фокс, закупорена льдами, приносимыми течением.
В то время как у юго-восточной оконечности полуострова Мелвилл льды являются, по-видимому, постоянными, нельзя того же сказать о льдах, находящихся в проливе Принс-Риджент (пролив Принца Регента). Итак, можно было надеяться проникнуть этим путем в полярный бассейн. Еще раз «Фьюри» и «Хекла» были снаряжены и доверены Парри.
Третье путешествие оказалось самым неудачным из всех, предпринятых этим выдающимся мореплавателем; нельзя сказать, что он был не на прежней высоте, но он стал жертвой несчастных случайностей и неблагоприятных обстоятельств. Так, затертый в Баффиновом заливе необычайным скоплением льдов, он лишь с большим трудом пробился к проливу Принс-Риджент. Может быть, если бы ледовые условия позволили ему добраться туда тремя неделями раньше, он смог бы достичь берегов Америки; но теперь не оставалось ничего иного, как заняться приготовлениями к зимовке.
Для этого опытного офицера в перспективе провести зиму за Полярным кругом не было уже ничего страшного; он знал, какие меры следует принять для сохранения здоровья экипажа, для создания даже некоторого комфорта, для обеспечения матросов занятиями и развлечениями, которые так сильно сокращают продолжительность трехмесячной ночи.
Лекции, читавшиеся офицерами, маскарады и театральные представления, постоянная температура в +10°С – все это способствовало сохранению здоровья, и когда 20 июля 1825 года таяние льдов дало Парри возможность возобновить плавание, на борту не было ни одного больного.
Он пустился в путь вдоль восточного берега пролива Принс-
Риджент; но плавучие льды приблизились и прижали корабли к берегу. Один из них, «Фьюри», получил такие повреждения, что едва держался на воде, несмотря на непрерывно работавшие четыре помпы. Вытащив его на огромную льдину, Парри попытался заделать течь; разразилась буря, расколола льдину, на которой корабль нашел себе временное пристанище, и выбросила его на берег, где и пришлось его оставить. Экипаж был подобран «Хеклой»; вследствие этой катастрофы последняя вынуждена была вернуться в Англию.
Закаленное среди стольких опасностей мужество Парри не поколебалось от несчастья. Если достигнуть Полярного моря этим путем было почти невозможно, то нет ли каких-нибудь других? В обширном пространстве океана между Гренландией и Шпицбергеном не найдется ли путь менее опасный, не усеянный таким количеством огромных айсбергов, образующихся лишь на побережье?
Самыми старинными, по имеющимся сведениям, путешествиями в этих местах были плавания Уильяма Скорсби, неоднократно посещавшего полярные моря в поисках китов.
В 1806 году он забрался очень далеко на север – так далеко, что с тех пор ни одному кораблю не удавалось в этом районе достигнуть таких высоких широт. В самом деле, 24 мая он находился на 81°30' северной широты и 16° долготы к востоку от Парижа, то есть почти у северной оконечности Шпицбергена. Ледяные поля простирались на востоко-северо-восток. К юго-востоку от границ этого поля море оказалось совершенно свободным от льда на протяжении тридцати миль; на расстоянии ста миль не было видно земли.
Приходится пожалеть, что китобой не счел своим долгом воспользоваться таким благоприятным состоянием моря, чтобы пройти дальше на север; без сомнения, он сделал бы какое-нибудь важное открытие, а может быть, достиг бы самого полюса.
Парри решил попытаться совершить то, чего не сдела Скорсби, думавший только об интересах китобойного промысла.
26 марта 1827 года Парри вышел из Лондона на «Хекле», достиг норвежской Лапландии, погрузил в Гаммерфесте собак, северных оленей, несколько лодок и продолжал свой путь к Шпицбергену.
Гавань Смееренберг, в которую он хотел зайти, оказалась еще забитой льдами, и «Хекле» пришлось пробиваться сквозь них до 27 мая. Затем Парри, покинув свой корабль в проливе Хинлопен, двинулся на север в двух лодках, в которых находилось по двенадцать человек в каждой (в том числе Росс и Крозье) и запас продовольствия на семьдесят один день. Устроив склад съестных припасов на Семи Островах, он погрузил остальную часть продовольствия и лодки на изготовленные по специальному образцу сани. Он надеялся таким образом пересечь зону сплошного льда и обнаружить за ней море, совершенно свободное или во всяком случае доступное для плавания.
Но ледяные поля не представляли собой, как рассчитывал Парри, однородного целого. Приходилось то преодолевать большие лужи воды, то взбираться на санях на крутые возвышенности. Поэтому за четыре дня продвинулись к северу всего на четырнадцать километров.
2 июля во время густого тумана термометр показывал 1,7° выше нуля в тени и 8,3° на солнце. Движение по неровной поверхности, на каждом шагу прорезанной промоинами, было исключительно тяжелым, а глаза путешественников уставали от ослепительного отражения света.
Несмотря на многочисленные препятствия, Парри и его спутники мужественно двигались вперед, как вдруг 20 июля они обнаружили, что находятся лишь на 82°37' северной широты, иначе говоря, всего на девять километров севернее, чем три дня назад. Следовательно, сильное течение относило ледяные поля к югу, ибо они не сомневались, что проехали за это время по льду не меньше двадцати двух километров.
Сначала Парри скрыл от спутников этот обескураживающий результат; но вскоре всем стало ясно, что скорость их продвижения на север представляет собой разность двух величин: скорости, с которой путешественники преодолевали все препятствия, встававшие перед ними на каждом шагу, и скорости течения, увлекавшего ледяные поля в противоположном направлении.
Экспедиция все же достигла места, где полурастаявшие ледяные поля не могли больше выдержать ни людей, ни сани; это было огромное скопление льдин, которые покачивались на волнах и с ужасающим грохотом сталкивались между собой. Запас продовольствия истощился, матросы упали духом; Росс был ранен, Парри жестоко страдал от воспаления глаз; в довершение ветер переменился на противный и тоже стал относить англичан к югу. Приходилось возвращаться.
