Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Был позыв поднять руки в жесте безоговорочной капитуляции. Но, конечно же, я не так не поступил – это выглядело бы по-фиглярски. А я не хотел снова раздражать Ганса, не хотел сердить его, и просто боялся. Он пришел, чтобы сломать меня, и сломал без особых усилий. Зря я его недооценивал. «Щенок» – Ганс выразился точно. По сравнению с ним я был щенком.
Хотя… Он сказал, что я – драгоценность. В чем, интересно? Спрашивать об этом не имело ни малейшего смысла – не ответил и не ответит.
– Спасибо, Ганс, – сказал я. – Еще раз прошу прощения.
Ганс достал левой рукой из кармана протез правой руки. Повернулся спиной и пошел прочь из комнаты. И, уже выходя через дверь, помахал мне протезом. Беззвучно, не оборачиваясь, без объяснений.
Мы расстались врагами. Не знаю почему, но я чувствовал это.
Я изгадил все, что только можно, и никакие извинения не могли искупить мою вину. Я болтался на ниточке, и только от Ганса зависело – перерезать ее или нет.
Я собрался рассказать Жене обо всем в тот же вечер, признаться в своей глупости и попросить совета. Но она не пришла домой. Не пришла и на следующий день. Это было лишь малым наказанием, но тогда я не осознавал этого. Мне повезло, что я был до предела занят. За два дня губернатору сделали еще три операции, и я участвовал в них, и отдал ему два литра своей крови – скажу прямо, это было не слишком приятной процедурой, хотя восстановился я уже через пару дней.
Я искупал вину своей кровью.
Глава 30
Губернатор выжил. Женя вернулась только через неделю, сердитая и неразговорчивая. Конечно, она знала о нашей ссоре с Гансом. Кровь для губернатора, насколько я понял, она не сдавала, где была – так и не объяснила. «Так, дела всякие». Достойный ответ человеку, с которым живешь и за которого собираешься замуж.
Я стал неврастеником чуть больше, чем раньше. Лучше сказать: «еще больше, чем раньше». Откровенно говоря, сравнивать меня прежнего, до «расстрела», и теперешнего язык не поворачивался. Подлизья кровь, текущая в моих венах, должна была сделать меня устойчивым существом, но я этого не чувствовал. Наоборот, любой пустяк легко выбивал меня из колеи.
Я заласкал Женю до полуобморока, закормил ее конфетами с руки до обжорства, отмыл в душе до красных пятен на коже, залюбил в постели до потери сознания. И моя снегурочка оттаяла. Она действительно любила меня, – если уж об этом сказал сам Ганс, то сомневаться не приходилось. Но она не была полностью моей – отдавалась мне телом и душой, но мыслями была где-то на стороне, в запретной зоне, соваться в которую мне не дозволялось.
Она безвылазно жила дома целых десять дней, и каждый из этих дней был наполнен счастьем. А когда собралась уезжать, заплакала.
Случилось это, как всегда, неожиданно. Вечером зазвонил ее телефон, Женя сказала в него: «Да, да, да, да, да». А потом села на кровать, спрятала лицо в руках, и слезы полились сквозь ее пальцы.
Я сел рядом, обнял ее за плечи, прижался губами к теплой шее. Женька плакала сначала тихо, затем зарыдала громко, почти в истерике. Сердце мое словно полосовали острой бритвой, я не знал, что делать. Знал лишь, что все равно она ничего не объяснит, не скажет лишнего слова. Вообще ничего не скажет.
Раньше моя девочка была специалистом добывания денег посредством электронной сети; это не доставляло мне особого удовольствия, но я привык. В последние месяцы, похоже, она стала кем-то вроде спецагента. К компьютеру почти не подходила – спала после командировок целые сутки, часами безмолвно отмокала в ванне, или гуляла со мной под ручку по сосновому бору, не произнося почти не слова. После каждой из отлучек я находил на ее теле красные полосы – следы царапин, заживших быстро, как и положено подлизам. Что происходило с Женькой? Чем она занималась?
Война в нашем городе закончилась. Неугомонный Ганс начал новую войну?
– Белочка, – шепнул я тихо, почти беззвучно, – не плачь. Что случилось?
– Мне нужно уехать.
– Надолго?
– Надолго.
– Почему ты плачешь?
– Из-за тебя.
– Я сделал что-то не так?
– Нет… Просто там мне будет плохо без тебя.
– Где – там?
– Далеко. Не могу сказать…
– Скажи.
– Нет, нельзя!
– Это несправедливо! Почему они не могут послать меня вместе с тобой? Они же знают, что такое любовь фрагрантов, как подлизы привязываются друг к другу. Я мог бы принести там пользу… не знаю, какую… не важно, в любом месте для меня найдется работа! Скажи Гансу, чтобы он послал нас вместе!
– Я говорила, он против. Говорит, что твое место здесь.
– Мое место – рядом с тобой!
– Димка, я тебя люблю! – крикнула она, повернулась ко мне, оторвала руки от лица, глаза ее покраснели от слез. – Прости меня, пожалуйста!
– За что?
– За то, что влюбилась в тебя, присушила тебя, втянула во все это! Я не принесла тебе ничего хорошего!
– Ты принесла самое лучшее, что есть в мире. Принесла себя.
– Если бы не я, твоя жизнь была бы совсем другой, нормальной!
– Мне не нужно другой жизни. Ты – моя жизнь!
– А если я исчезну навсегда?
– Тогда и я исчезну.
– Куда?
– Да никуда. Просто умру, убью себя. Смерть не так страшна, я навидался ее достаточно. Есть много безболезненных способов. Короткий прыжок, и ты на том свете. Жить без тебя – вот что действительно страшно.
– Не делай глупостей, Дим, прошу тебя! – она заломила руки в жесте отчаяния. – Дождись меня, пожалуйста!
– И насколько же ты исчезнешь? – поинтересовался я холодно, на самом же деле кипя внутренне.
– Не знаю. Недели на две. Может, на три.
– О боже! И опять до тебя не дозвониться?
– Извини… Связи не будет, это запрещено.
– Белочка, я буду ждать тебя сколько угодно! Только помни что я у тебя есть. Не забывай меня!
– Да что ты?! – она обхватила меня за шею. – Не слушай никого, Димка! – горячо зашептала она мне в ухо. – Ты самый лучший! Только не доставай Ганса, умоляю тебя! Держись от него как можно дальше!
– Достал меня этот урод! – заявил я. – Пусть сам держится от меня подальше!
– Ганс не урод! Просто вы не можете найти с ним общий язык.
– Ничего себе просто… Какой язык? Язык феромонов?
– Причем тут феромоны? Обычный человеческий язык. Ты ведешь себя с ним как глупый мальчишка! Нельзя себя так вести!
– Спасибо, это я уже слышал – от самого Ганса.
– Почему ты постоянно цепляешься к нему?
– Ты знаешь, почему – из-за тебя. Из-за того, что он владеет тобой как личной вещью. Откуда у тебя столько царапин, Женька? Куда тебя посылают? Что ты там делаешь?
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
