Подходя к справочному окошку, Камерон отметил, что в гостиной царит та же тишь да гладь, что и всегда. Внешнее спокойствие только усилило его подозрение, что и нынешний вызов окажется не опаснее остальных.
Камерон стукнул в стекло, и оно тут же отодвинулось.
– Мисс Уильямс! – Камерон притронулся к полям шляпы в своеобразном приветствии. Во время дежурства Камерон, как все сотрудники службы безопасности, носил военную форму цвета хаки и шляпу-австралийку. Как и все, он был к тому же перепоясан кожаным ремнем с портупеей. Справа на ремне висела упрятанная в кобуру «беретта», а слева – ручная рация для двусторонней связи.
– Они вон туда пошли! – взволнованно выпалила Корина Уильямс. И даже со стула встала, чтобы показать рукой за угол.
– Успокойтесь, – мягко осадил ее Камерон. – О ком в точности вы говорите?
– Имен своих они не назвали, – доложила Корина. – Всего их четверо. Говорил только один. Сказал, что он доктор.
– Хм-мм, – Камерон задумался. – И раньше вы их никогда не видели?
– Никогда, – с чувством произнесла дежурная. – Они меня врасплох застали. Я думала, может, они в гостиницу пришли поселиться, ведь вчера новые гости прибыли. А они сказали, что пришли осмотреть клинику. Я объяснила, как в нее попасть, и они сразу ушли.
– Они черные или белые? – спросил Камерон, все еще надеясь, что происшествие окажется обычной ложной тревогой.
– Половина на половину. Двое черных и двое белых. Но, судя по тому, как они одеты, уверена, что все – американцы.
– Понятно. – Камерон в задумчивости почесал бороду, соображая, не мог ли кто из американских работников Зоны зайти в гостиницу и сказать, что хочет осмотреть клинику. Мысль показалась нелепой.
– Тот, кто говорил, еще что-то такое странное сказал... мол, его телесные функции в полном порядке, – добавила Корина. – Я даже не сообразила, что ответить.
– Хм-м, – кашлянул Камерон. – Можно воспользоваться вашим телефоном?
– Разумеется. – Корина схватила со стола телефонный аппарат и просунула его Камерону в окошко.
Камерон набрал прямой номер управляющего. Зигфрид ответил тотчас же.
– Я здесь, в гостинице, – объяснил Камерон. – Хочу забавную историю вам рассказать. Четыре неизвестных врача заявились сюда и уведомили мисс Уильямс, что желали бы осмотреть клинику.
Зигфрид разразился такой яростной тирадой, что Камерону пришлось отвести трубку подальше от уха. Даже Корина сжалась от страха.
Камерон вернул телефон дежурной. В гневном выговоре Зигфрида он не разобрал ни слова, но смысл был ясен. Камерону следовало немедленно вызвать подкрепление и задержать чужаков-врачей.
Камерон одновременно расстегнул кобуру и чехол рации. Выхватив рацию, он объявил общую тревогу и направился в клинику.
* * *
Палата 302, как оказалось, располагалась в передней части здания, из окон ее открывался прекрасный вид на площадь и дальше на восток. Джек с друзьями отыскали палату без труда. Никто их не останавливал. Вообще на пути от лифта до открытой двери палаты они не встретили ни единой живой души.
Джек постучал в дверь, хотя было ясно, что в данный момент палата пуста. Впрочем, свидетельств того, что она обитаема, вполне хватало. Телевизор со встроенным видеомагнитофоном был включен: на экране мелькали кадры из какого-то старого фильма с Полом Ньюменом. Постель на больничной кровати не прибрана. На багажной подставке стоял раскрытый чемодан.
Загадка разрешилась, когда Лори обратила внимание на звуки льющейся воды за закрытой дверью ванной комнаты.
Когда душ выключили, Джек постучал в дверь, но прошло еще почти десять минут, прежде чем появился Гораций Винчестер.
Пациенту, весьма тучному, было лет пятьдесят пять. На вид он был весел и здоров. Подтянув пояс на махровом халате, Гораций поспешил к мягкому креслу, стоявшему возле кровати. И уселся в него, удовлетворенно переведя дух.
– Чем обязан? – спросил он, улыбаясь гостям. – Такой компании меня не удостаивали за все проведенное здесь время.
– Как вы себя чувствуете? – задал вопрос Джек. Он придвинул к себе стул с прямой спинкой и сел точно напротив Горация. Уоррен с Натали притаились за дверью. В палату им входить очень не хотелось. Лори подошла к окну. После того как они увидели солдат на площади, на душе у нее становилось все тревожнее. Ей очень хотелось сделать визит в палату покороче и побыстрее вернуться к лодке.
– Чувствую я себя потрясающе, – охотно ответил Гораций. – Это чудо. Когда я сюда приехал, то буквально на ладан дышал, весь желтый был, как канарейка. А посмотрите на меня теперь! Я готов тридцать шесть лунок на поле для гольфа пройти на каком-нибудь из своих курортов. Слушайте, вы все приглашены на любой из них, где можете оставаться сколько захотите и за все будет уплачено. Любите на лыжах кататься?
– Я люблю, – кивнул Джек. – Но хотелось бы поговорить о вашей болезни. Как я понимаю, здесь вам сделали пересадку печени. Интересно знать, откуда взяли печень?
Полуулыбка играла на губах Горация, когда он искоса рассматривал Джека.
– Это что-то вроде экзамена? – спросил он. – Я к тому, что если так, то он не нужен. Я не собираюсь никому ничего рассказывать. Признательность моя безгранична. И вообще, как только смогу, так сразу закажу себе еще одного двойника.
– Что конкретно вы имеете в виду, говоря «двойник»?
– Послушайте, вы из питсбургской группы? – поинтересовался Гораций, переводя взгляд на Лори.
– Нет, мы – часть нью-йоркской группы, – ответил Джек. – И мы в восторге от вашего случая, рады, что все у вас хорошо. Мы прибыли сюда поучиться. – Джек улыбнулся и развел руками, вытянув ладони вперед. – Внимательно вас слушаем. Может, начнете с самого начала?
– Имеете в виду, с того, как я заболел? – Гораций был явно в замешательстве.
– Нет, с того, как вы устроили пересадку здесь, в Африке, – уточнил Джек. – И еще хотелось бы знать, что вы называете «двойником». Печень вам досталась, случайно, не от человекообразной обезьяны?
Гораций нервно хохотнул и тряхнул головой, спрашивая:
– Что здесь происходит? – Вновь глянул на Лори, потом на Натали с Уорреном, по-прежнему стоявших в дверях.
– Ой-ей! – вдруг вскрикнула Лори. Она смотрела в окно. – Сюда солдаты через площадь бегут.
Уоррен быстро пересек комнату и глянул в окно:
– Плохи дела, мужики. Эти всерьез играют!
Джек поднялся, нагнулся и, схватив Горация за плечи, оказался лицом к лицу с пациентом:
– Вы меня очень огорчите, если не станете отвечать на мои вопросы, а я, когда огорчен, вытворяю странные вещи. Что это было за животное, шимпанзе?
