своё счастье.
Я была благодарна Косте за то, что он смог пробудить меня к жизни, залечить все те раны, что я хранила в своей душе после предательства Дэна. Страсть, что пылала между нами, помогла мне пробудиться и осознать, что я действительно могу испытывать чувства. Что я хочу любить и быть любимой. Но страсть — это не любовь. И сейчас я понимала это совершенно отчётливо. В наших отношениях с Ромкой страсть тоже была, но не преобладала над всем остальным. Когда я задумывалась о тех днях, что мы провели друг с другом, меня не покидало ощущение чего-то светлого, доброго, чистого, что наполняло до кроев мою душу.
И я безумно по нему скучала… Безумно скучала по моему товарищу писателю.
Он так и не сказал мне тех самых слов «Я тебя люблю», но я была уверена, что это действительно так. Иначе бы он меня не отпустил… Ведь в этом осознанном отречении на самом деле и раскрылась вся сила его любви.
Что он чувствовал ко мне сейчас? Я не знала. С той самой сцены у отеля мы так больше не сказали друг другу ни слова. Я очень надеялась, что он меня не забыл… И что будет не слишком поздно, когда я отважусь ему позвонить и поведать о своих чувствах, рассказать о том, что я осознала во время нашей разлуки. Если раньше я эгоистично мечтала стать счастливой, то сейчас я хотела сделать счастливым именно его. Потому что в этом как раз и заключалось настоящее счастье: видеть, как сверкают от счастья глаза любимого человека.
Оставалось, по сути, всего ничего — набраться смелости, позвонить ему и рассказать о том, что он для меня значит. Если бы я знала его адрес, я бы приехала к нему в Москву, свалившись как снег на голову со своим разговором. Но всё, что было у меня в наличии — это номер телефона и надежда в сердце, что Ромка его не сменил или не заблокировал мой собственный номер, решив навсегда вычеркнуть меня из своей жизни.
На всякий случай я нашла его страницу в одной известной социальной сети, и даже вступила в его авторскую группу, которую товарищ писатель начал активно вести после новогодних праздников. Вечерами я любила смотреть на фотографии зимнего леса, которые Ромка постил на стене в своём сообществе. Конечно же, я без труда узнала тот самый лес рядом с «Васильевским», И между прочим, несколько из этих фотографий были сделаны мной, когда мы гуляли вместе с Ромкой. И если он их разместил, то… Значит, он меня не забыл? И у него по-прежнему есть ко мне какие-то чувства?..
— Лер, ты уверена? — спрашивает меня Вика.
Девчонки пришли ко мне домой, чтобы поддержать меня перед важным звонком. Волновалась я ужасно, буквально до дрожи в коленках. А ещё с самого утра у меня дико крутило живот и всё валилось из рук. Но я твёрдо решила, что сегодня я обязательно ему позвоню!
— Да, я люблю его. И я очень хочу, чтобы у нас всё получилось…
— И это точно любовь, а ни страсть, ни чувство вины и не сожаление об упущенных возможностях? — сканирует меня внимательным взглядом Ольга.
— Вот вы зануды! — закатила глаза Настёна. — Отстаньте вы уже от девчонки, а?!
— Да, теперь я уверена. Но я… Я очень боюсь, что сейчас наберу ему, а он меня «сбросит». Или увидеть, что не могу отправить ему сообщения в мессенджере… Потому что он меня уже заблокировал…
— Господи, Лер, ты лидировала крупнейшие проекты в компании и в твоём подчинении был целый отдел! Неужели ты думаешь, что не сможешь раскрутить на встречу какого-то писателя? Откуда такие сомнения в своих силах?! — с возмущением воскликнула Мезенцева.
Откуда, откуда… Одно дело работа, где я чувствовала себя, как рыба в воде, при любых даже самых сложных обстоятельствах. Другое дело — серьёзные отношения с прилагающимися к ним серьёзными чувствами. Я ведь уже забыла, что это такое… Сколько лет прошло с момента нашего разрыва с Денисом? Чёрт, лучше даже не считать, чтобы лишний раз не расстраиваться!
— Не знаю, Вик, не знаю… Наверное, потому что мне это действительно важно, — говорю я, ощущая себя в этот момент влюбленной школьницей, которая отчаянно трусила признаться в своих чувствах понравившемуся мальчику.
Так ладно. Подруга права, нужно отбросить все свои сомнения и страхи и просто взять, и позвонить! Нахожу в контактах номер Ромы, делаю глубокий вдох перед тем, как нажать на кнопку вызова и… К горлу вновь подступает тошнота. Поэтому я срываюсь с места и пулей несусь в ванную комнату.
— М-да, тяжёлый случай, — доносится мне вслед.
Чёрт, вот не надо было вчера объедаться пончиками в своём любимом кафе! А я на нервах слопала на три пончика больше положенного! Там и поджелудочная и печень, наверное, были в ужасе от такой гастрономической вседозволенности! А может, мне просто продали в «Переделке» испорченную выпечку?
Чуть пошатываясь после пережитого приступа, выхожу из ванной и натыкаюсь на три в высшей степени подозрительные морды. Девчонки встали передо мной в ряд, загородив проход и призвали меня к ответу.
— Ну-у, — протягивает Настя. — Ничего не хочешь нам сказать?
— Если я ещё один день проведу в обнимку с белым другом, придется поговорить с владельцем «Переделки». У меня очень большие сомнения по поводу качества вчерашних пончиков…
— Лёль, нет ну представляешь — она ж как в том анекдоте: реально думает, что отравилась печенькой, — начинает смеяться Вика.
— Он был немного про другое, но в целом…
— Не печенькой, а пончиками! — обхожу стороной эту стройную шеренгу прекрасных дам.
Так, мне нужно срочно прилечь. После приступа тошноты меня немного пошатывало.
— Лер, а когда у тебя были последние месячные? — спрашивает Ольга.
Замираю, так и не дойдя до дивана. Это на что они сейчас намекают?!
— Не помню, — досадливо морщусь, — Так, вот даже не начинайте! Может у меня и есть небольшая задержка, но это не критично. Просто из-за переезда я немного перенервничала вот и сбойнуло…
— Ле-е-ер, — протягивает Соколова, демонстративно поднимая вверх свои чётко очерченные брови, — Вот вроде не маленькая уже, тридцать три скоро…
— Оль, прекрати, пожалуйста! Даже не смей произносить этого вслух! — в отчаянии говорю я, пытаясь сдержать слёзы. — Вы же знаете… что у меня там все глухо, как в танке! Не надо мне давать надежду, которая исчезнет через пару дней…
— Лер, ну а чего гадать? Просто посмотри в календарь и скажи точно, есть задержка или нет, — спокойно
