Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
расспросить Лейтвина, но он ловко уходил от ответов: говорил много, но сказал мало и в конце концов прикрылся тайной исповеди:
– Ваш отец сегодня продемонстрировал исключительное мужество, леди. Можете им гордиться. А теперь прошу меня отпустить, в шесть я должен быть на вечерней мессе.
Элизабет заметила, что история обрастает все большими тайнами. Китти с ней согласилась.
– Ты думаешь, Пауль и Мари уже… – задумчиво начала она.
– Тссс, – перебила Элизабет. – Pas devant les domestiques![48]
Гумберт остановился в этот момент возле кухонного лифта, чтобы накрывать на стол. Китти сочла жеманство Элизабет глупым, но смолчала и размышляла про себя. Пауль и Мари. Любимый брат и лучшая подруга. Как романтично!
– Интересно, Мари все еще у себя в комнате?
– Едва ли, – предположила Элизабет. – Небось уже справилась с эмоциями.
– Тогда она, наверное, в закроечной.
Но Мари не была в закроечной. Не было ее ни в комнате Китти, ни в прачечной. Только Элеонора Шмальцлер пересчитывала белые хлопчатобумажные полотенца и связывала их по шесть штук шелковым шнуром.
– Странно, – улыбнулась она. – Не хватает трех белых полотенец. Вы не знаете, где они могут быть?
Китти почувствовала на себе быстрый взгляд сестры, после чего обе с невинным выражением лица заверили экономку, что ничем помочь не могут. Может, мама взяла их в больницу, когда навещала папу?
– Вы не видели Мари, фрейлейн Шмальцлер?
– Она еще у себя, барышня. Я слышала, ей нездоровится, и она прилегла.
– Пошлите за ней, пожалуйста, – потребовала Китти. – Еще до ужина, если можно.
– Хорошо, барышня. Могу я спросить, как чувствует себя господин директор? Мы все очень волнуемся.
– Ему лучше. Мама с ним.
– Дай Бог, чтобы он скорее выздоравливал!
– Спасибо, фрейлейн Шмальцлер. Мы тоже на это на деемся.
Сестры удалились к себе, чтобы, как обычно, переодеться к ужину. Только Китти натянула на себя темно-синее шелковое платье с белым матросским воротником, изо всех сил пытаясь красиво застегнуть ремень, как в дверь постучала Мария Йордан.
– Простите, барышня…
– Я уже готова, фрейлейн Йордан. Вы можете пойти к маме.
Йордан поджала губы, она всегда расстраивалась, когда в ее услугах не нуждались, но при этом была настойчивой.
– Простите, речь идет о Мари. Кажется, она ушла… Китти уронила ремень и в ужасе уставилась на Йордан. Та изо всех сил старалась сделать грустное лицо, но не могла скрыть радости по поводу исчезновения соперницы.
– Ушла? – заикаясь, переспросила Китти. – Что вы имеете в виду?
Тогда Мария Йордан сообщила, что везде искала Мари и решила посмотреть в комнате. Поскольку они жили вместе, она не хотела посылать туда кого-то еще.
– Когда я вошла, то сначала ничего не заметила. Комната убрана, постели заправлены, шкаф закрыт. Я уже хотела идти вниз, как вспомнила, что мне нужен свежий платок. И тогда заметила, что ящик Мари пуст.
Она взяла с собой также некоторые платья, белье, чулки и обувь. Казенные вещи она оставила – три темные юбки, две блузы, длинный жакет и…
– Она сбежала, – в отчаянии прервала Китти эти перечисления. – Не попрощавшись. О боже, мы должны найти ее. Куда она могла уйти? Где собирается жить? Что вы тут стоите, фрейлейн Йордан? Идите сообщите моей сестре и маме. Пусть Густав пригонит машину. Мы должны оповестить Пауля… Как же она меня обидела! Моя Мари! Моя любимая подружка…
Йордан, конечно, подозревала, что это известие не принесет радости, но что реакция будет такой бурной, тоже не ожидала. Она нахмурилась, вокруг рта обозначились многочисленные складки, и пошла вниз к госпоже. Сейчас она выяснит, надо ли было поднимать такой шум из-за сбежавшей горничной.
Алисия и Элизабет уже сидели за столом. И действительно, госпожа восприняла новость сдержанно, фрейлейн Элизабет даже высказалась, что так будет лучше для всех. Алисия согласилась:
– Мари умная девушка и сообразила, что пришла пора подыскивать себе другое место. – Жаль, что она ушла таким образом. Хотя мне будет ее не хватать.
– В качестве камеристки она незаменима, – подтвердила Элизабет. – Ее рисунки платьев великолепны. И прежде всего – шляпы! Я рада, что она закончила мой наряд.
Алисия обратилась к Марии Йордан, та стояла возле двери и внимательно слушала беседу дам.
– Ни слова моему мужу. Ему нельзя волноваться. Фрейлейн Шмальцлер позаботится о том, чтобы персонал хранил молчание.
– Будет сделано, госпожа.
Мария Йордан изобразила поклон и ушла распространять на кухне новые слухи. Например, что между молодым господином и Мари все кончено, и, без сомнения, с подачи господина директора. Что он вызвал к себе сына и его возлюбленную, чтобы сказать свое жесткое отцовское «нет». Очевидно, Мари сразу же сделала выводы. И тайно, втихомолку сбежала.
– Нам нужно оповестить Пауля, мама? – в раздумьях спросила Элизабет, расправляя тканевую салфетку.
– Он и сам все узнает, – решила Алисия. – Ты же слышала, у него важный клиент, не надо им мешать.
– Где же Китти?
Алисия вздохнула. Она положила себе немного холодного говяжьего языка и кружочек мясного хлеба. После всех волнений и страхов аппетита не было, но она заставила себя поесть, чтобы были силы. У Элизабет таких проблем не было, к ее огорчению, она всегда хотела есть, особенно сладкое или жирное. Еще с детства больше всего она любила торт со взбитыми сливками, мясной паштет и гусиную грудку.
– Гумберт, скажите Августе, пусть напомнит моей дочери Катарине, что ужин накрыт.
Гумберт изящно передал Элизабет мясную тарелку и вежливо ждал, пока фрейлейн положит себе.
– Простите, госпожа, – обратился он к Алисии, – но Густав только что отвез фрейлейн на фабрику.
Алисия взглянула на Элизабет, обе были ошарашены.
– Спасибо, Гумберт. Вы можете идти на кухню, мы сами справимся.
Когда дверь за камердинером закрылась, Алисия дала волю своему гневу. Это просто неслыханно, какие вольности позволяет себе Китти! Не предупредив, через ее голову она делала так, как считала нужным.
– Этого следовало ожидать, – добавила Элизабет. – Китти упрямая эгоистка, давно уже понятно. Почему она до сих пор здесь? Разве она не хотела учиться медицинскому делу?
Алисия отодвинула тарелку, желудок не принимал пищу.
– Папина болезнь помешала сделать конкретные шаги в этом направлении. Кроме того, Альфонс Бройер в доверительной беседе попросил меня повлиять на папу. Он намерен сделать Китти предложение.
Элизабет подкрепилась хорошей порцией мясного хлеба, закусила огурчиком, так искусно замаринованным Брунненмайер.
– Бедный парень, – проговорила она, пожимая плечами. – Надеюсь, он знает, что делает.
Алисия смерила дочь сердитым взглядом, и та поняла, что зашла слишком далеко. У нее не было никакого права осуждать сестру хотя бы потому, что речь шла о ее собственном замужестве. Для всей семьи Альфонс
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
