время его отсутствия печаль в глазах Сони была вытеснена заботами о доме и сыновьях. Малыш Дони рос на славу здоровеньким карапузом, даже зимний период ему удалось пройти без малейших простудных заболеваний, иммунитет стал более устойчивым, как сказал ей лечащий врач. Его первый день рождения в 8 марта отмечали в узком кругу, только Сони, Джимми, Джек и Мэри, так как Камал с Николя отсутствовали. Елена с супругом навестили их в этот вечер, хотя и пышного празднества не намечалось. При том, что праздник совмещался с женским днём. Сони было не до празднеств, как Новый год, так и женский день, вновь отмечался скромненько без излишеств, а главное, не было ощущения семейного очага и идиллии, ведь не все члены семьи собрались в доме. Камал отсутствовал, как это было и всегда! Сони уже и не помнила, когда в последний раз отмечала с ним какие-либо знаменательные даты.
Мэри быстро освоилась с местными условиями, правда, ей несколько раз нездоровилось, в связи с легкой простудой в период адаптации к влажному климату. Джимми продолжал посещать школьные секции по шахматам, а также дополнительно занимался английским языком, но уже вместе с Мэри, она очень привязалась к обоим сыновьям Сони и взяла на себя обязанности не просто сиделки Дони, но и гувернантки для детей. Сони была очень довольна и ощущала спокойствие за детей, так как Мэри действительно оказалась жемчужиной, которую им посоветовал Алекс при выборе сиделки для малыша.
Все шло естественным образом, жизнь текла своим чередом.
Однажды весенним апрельским утром, сидя за рабочим столом в своем кабинете помощника главного редактора, Сони корпела над очередной статьей. В дверь постучали.
— Войдите, — ответила Сони.
Открылась дверь, и в проеме появился Камал.
— Привет! — он улыбался своей самой лучезарной улыбкой.
— Камал? — тихо прошептала Сони, облегченно и с теплотой посмотрев на бывшего мужа, переживания рассеялись в миг, он был жив и здоров. Однако, ликование во взгляде промелькнуло лишь на доли секунд, после чего на лице вновь осела маска отчужденности.
Камал удобно расположился в кресле и победоносно заявил:
— Собирайся! Я предупредил Елену, что заберу тебя пораньше.
От удивления бровь Сони поплыла вверх.
— С чего это вдруг?! — негодование сквозило в голосе, как и недовольство его самодовольным видом.
— Давай-давай, собирайся! Это сюрприз! — поторопил ее Камал и загадочно улыбнулся.
— Не люблю сюрпризы! — фыркнула Сони.
— Этот тебе понравится, вот увидишь!
Пыхтя от негодования, все же Сони не стала устраивать сцен и последовала за ним.
Подъезжая к дому, Сони бросила взгляд в проем открытой входной двери и разглядела силуэты, сидящие на софе в холле.
— Не останавливайся, пожалуйста, езжай дальше, — бросила она мужу, не оборачиваясь. Голос Сони дрожал.
— В чем дело? — обеспокоился Камал, но последовал ее просьбе и проехал мимо, не останавливаясь.
Огибая особняк, он проехал дальше к пристройкам, и остановился.
Сони была бледна, как мел, и судорожно сжимала женскую сумочку в руках.
— Сони, что случилось? — не на шутку обеспокоился Камал.
Сони показала пальцем в сторону дома и судорожно глотала воздух в попытке сказать что-то, но не могла.
Камал нежно прикоснулся к её руке и мягко произнёс:
— Ты побледнела, твоя рука просто ледяная. Что всё это значит?
— Там… там… — голос Сони срывался в волнении, — Там мама…
— Да, — Камал широко улыбнулся.
— К-к-как? — шокировано посмотрела Сони на него.
— Я думал, ты будешь рада, но, кажется, я ошибся, — удивился Камал и вновь обеспокоился, — Почему?
— Как она здесь оказалась? — с трудом произнесла Сони, дрожа от волнения.
— Я ездил в Бухару на встречу с заказчиком, и у него в гостях случайно встретил твоего отца…
Сони испуганно посмотрела на Камала.
— Сони, ты говорила, что у тебя нет семьи, и просила никогда не открывать эту тему, — озадаченно смотрел на неё Камал, — Почему ты скрывала?
Сони промолчала в ответ и отвернулась, чтобы скрыть слёзы, что начали прокладывать дорожку на щеках.
— Я хотел сделать тебе приятное и думал, ты будешь рада встрече, ведь ты столько лет не виделась с ними… — Камал был обескуражен, — я бы не зацикливался, но твоё волнение, это поведение, наводит на странные мысли. Может, объяснишься?
— Зачем ты искал их? — с упреком прошептала она.
— Я повторяю, я случайно встретил твоего отца…
Сони резко посмотрела на Камала и дрожащим голосом спросила:
— К-как это могло произойти? Если ты его не знал?
— Я был в гостях у заказчика, его посетил друг. Он пришел с внучкой, которая безумно похожа на тебя…
— Жасмин… — прошептала Сони, выпучив глаза, шокировано прикрывая рот.
Жасмин — племянница Сони, даже в малолетнем возрасте была очень похожа на неё.
— Да, её имя Жасмин.
И Камал рассказал, как познакомился случайно с её отцом.
Сони внимательно слушала Камала, но перед глазами периодически мелькали картины из прошлого. И как только он завершил рассказ, Сони погрузилась в детские воспоминания и медленно начала свое повествование:
Далеко в прошлом
Сони была младшей в семье, у неё было два старших брата: Джахангир и Чингиз. Она родилась после 15 лет брака их родителей и была любимицей своего отца, он вечно с ней нянчился, и она всегда была рядом с ним, куда бы он ни ходил. Старшим братьям это не нравилось, и они ужасно ревновали отца к ней. Но зато их всегда баловала мать, чтобы умаслить и избегать конфликтов. Старшие братья всегда находили повод, чтобы напроказничать, а затем скинуть на Сони свои проделки, так как им всегда доставалось от отца, а к Сони он относился снисходительно. Всегда ей всё прощал…
Но однажды произошел дикий скандал, который отец не смог перенести и простить. И в тот день Сони лишилась всего: любви отца, поддержки матери, старших братьев, отчего дома, а главное — семьи.
— Папа, она в открытую прилюдно целовалась с ним!!! — яростно кричал её старший брат.
— Это неправда! — пыталась оправдаться Сони.
Сони было 16 лет и это был период завершения учебного года. Последний год обучения в школе. В этот день был последний звонок, и она с Кайратом прогуливалась по парку. Да, они прогуливались в обнимку, но целоваться… этого не было! Это была ложь! И Сони яростно начала защищаться.
— Это ложь! Мы всего лишь гуляли с Кайратом. Ничего не было, папочка, клянусь тебе.
Но отец не верил ей, его глаза горели яростным огнем и их переполняла боль. Из уважения к отцу, ей было стыдно произносить такие слова, как поцелуй, и даже сказать: «Он просто приобнял меня», — ей было не под силу.
— Папочка, прошу тебя, поверь
