проваливается во тьму.
– Итак, вам ясно, какой компромисс был достигнут в отношении установленной вам системы Осирис?
На самом деле это не вопрос, так что я не утруждаю себя ответом. Похоже, ему от такого становится не по себе.
– От вас требуется активное участие в этом интервью, – резко напоминает адвокат, – нас записывают, и это должно выглядеть профессионально с обеих сторон. И, скажем прямо, если принять во внимание ваши действия, вам совершенно не из-за чего дуться.
– Вы так думаете? – Я изо всех сил стараюсь сдержаться, чтобы не вскочить с койки и не ударить его несколько раз рукой по горлу, просто чтобы посмотреть, как он падает, корчится и задыхается на холодном полу камеры. Какие бы подпрограммы он там ни запускал в своей дорогой черной гарнитуре, он должен потребовать деньги назад. При любых других обстоятельствах чтение моего настроения как «дуться» стало бы смертельной ошибкой.
Он прокручивает страницу назад, выделяет пару абзацев.
– Условия вашего выходного пособия, мягко говоря, удивительно мягкие.
– Я молчу о вашей политике эскадрона смерти на борту «Заката в Сапфире», а вы платите мне выходное пособие и не бросаете на растерзание волкам?
– Другим мужчинам и женщинам на вашем месте грозила бы смертная казнь.
– Да, но не когда «Блонд Вайсьютис» и их клиентам светит крупнейшая пиар-катастрофа, а сакранитам – невероятный пропагандистский козырь.
Он стискивает челюсти.
– Это в лучшем случае дешевое предположение, в худшем – вопиющая фантазия, и при любых обстоятельствах не имеет отношения к рассматриваемому вопросу. Вы понимаете, что произойдет с возможностями вашей Осирис?
– Вы собираетесь ее вырвать, – бесцветным тоном говорю я. – Выравнивание функции первичной гарнитуры, звуковая система, основанная на резонировании костной ткани, подключение по широкому каналу, интуитивный интерфейс – все это исчезнет.
– Это верно, – кажется, мой рассказ его воодушевил. – По контракту мы не можем допустить вашего дальнейшего существования в качестве полноценного оверрайдера после ухода из «Блонд Вайсьютис». В то же время обширные исследования, проведенные нашим психологическим отделом, показали, что полное отключение от Осирис после стольких лет связи может привести к неприемлемому уровню психоза, и мы бы не хотели, чтобы это оставалось на нашей совести.
Я не могу сдержать ухмылки.
– На вашем чем?
Его тон снова становится резким.
– Вы по-прежнему сможете получать доступ к основному функционалу систем Осирис через соответствующим образом настроенные внешние приемные устройства. Я надеюсь, вы это понимаете.
– Конечно, – я киваю на его кольцо. – Тебе будто разрешили трахать жену через занавеску в душе.
«Ты преувеличиваешь. Потеря точности не обязательно должна быть такой уж страшной».
«А ты заткнись».
– Разумеется, я не встречался с вашей женой. Как знать, может, вы сочтете это плюсом. Или так подумает она.
– Что вы сказали?
Я чувствую зуд в ладонях, предчувствие насилия. Оперативное расторжение контракта, изгнание на Марс, разлука с Рис. Кто-то должен за это заплатить, им вполне может оказаться этот парень – вежливое корпоративное лицо «Блонд Вайсьютис», мягкое и бесстрастное, совершенно не запятнанное кровью, которая пузырилась и плавала в невесомых коридорах «Заката на Сапфире», словно ярко-красные игрушки, брошенные бездумными детьми.
– Ты, блядь, оглох или что? – Я немного наклоняюсь вперед. – Я сказал, что не могу представить себе ни одной хотя бы наполовину порядочной женщины, которая позволила бы тебе коснуться ее своими потными маленькими лапками или тощим вялым членом. Брось, чувак, она с тобой исключительно из-за денег, признай это…
Он кидается на меня сквозь бранегель и выведенные там юридические заклинания. Гель лопается и исчезает, юридическая магия гаснет, камера погружается во мрак, а я встаю, чтобы встретить его посреди освободившегося пространства, ухмыляясь словно череп.
* * *
Яркий белый свет от осветительных панелей, установленных низко на стене рядом с кроватью. Следы мучительной боли, пронзающие при каждом пробуждении, быстро тают.
Я резко выпрямляюсь. Бодрый, как солнечный блик на стали.
Разноцветные вспышки перед глазами, диадемы и прицелы, увеличивающиеся и уменьшающиеся. Я подношу руку к лицу в поисках гарнитуры.
И нахожу только обнаженные, недавно открытые глаза.
Я снова моргаю и быстро вывожу тепловую карту комнаты ради чистого наслаждения действием. Чувствую, как смешок застревает в горле, приходится кашлянуть. Я встаю с кровати и едва не падаю навзничь.
«Ты все еще страдаешь от плохой координации двигательных функций после операции на нервном интерфейсе. На данный момент тебе следует избегать резких физических движений».
«Рис? Боже, Рис, ты звучишь…»
Ее голос звучит четко и близко, и от знакомой хрипотцы у меня впервые за много лет встают дыбом волосы на затылке. Она звучит как секс сам по себе, как смерть во имя благого дела, как ясность цели без тянущего назад тягостного груза миллиона грязных маленьких компромиссов по пути…
«Могу представить. Технология значительно продвинулась вперед за последние четырнадцать лет. Подстраиваю твои нейронные реакции».
Как все нарушенные обещания юности, теперь исправленные и обновленные, как блики послеполуденного солнца на волнах Индийского океана.
Как острый, холодный отблеск света на смертоносном клинке.
Часть третья
Под давлением
Если ситуация кажется сложной, запутанной или зависящей от многих факторов, будьте уверены, что на самом деле это не так. Ваша задача проста – спасти корабль любой ценой. Остальное – логистика.
«Блонд Вайсьютис»
Инструкция для оверрайдеров
Так какая часть, говоришь, называется кораблем?
Граффити на переборке
Глава сорок первая
Прошла неделя, из-за новостей о жестокой смерти Аллауки в доме Нины Учаримы случились перемены. На входе в подъезд был установлен новый здоровенный замок повышенной надежности, а в вестибюле околачивался дородный охранник. Он был в гарнитуре и прятал под курткой что-то громоздкое, когда же я, не сбавляя шага, вошел во взломанную Рис дверь, он решительно шагнул мне наперерез, будто всерьез рассчитывал помешать.
– Хочешь умереть? – весело спросил я.
Он уставился на поднятый ХК или на призрака в длинном маршальском плаще, который его держал. Я наставил на него дуло дробовика. Громила ошеломленно покачал головой.
– Ты… но… ты, блядь, ты же мертв, мужик.
– Мне стало лучше. Снимай гарнитуру.
Он снял гарнитуру и протянул мне. Я кисло ухмыльнулся.
– Слушай, намного проще было тебя убить – не делай эту перспективу привлекательнее, чем сейчас. Брось гарнитуру, повернись, положи руки на стену и наклонись.
Гарнитура с легким стуком упала на пол. Он медленно повернулся и принял нужную позу.
– Слушай, мужик…
– Сильнее. Прижмись лбом к стене. Хорошо. Так, кто там наверху вместе с Ниной? Если соврешь, я ведь узнаю.
– Никто. – Он
