уволен в отставку. Приехав к отцу в деревню, он просил у него дозволения ехать в Берлин для усовершенствования себя в науках и, получив на это согласие отца, отправился за границу в 1840 году с законным паспортом.
Первое сведение о сыне из-за границы получено было в 1843 году, когда поверенный наш в Швейцарии сообщал, что Бакунин, находясь в Цюрихе, вошел в сношение с обществом коммунистов и по принятии тамошним правительством мер к обнаружению замыслов сего общества скрылся из Цюриха. Вследствие такого сведения предложено было ему немедленно и не ссылаясь ни на какие причины возвратиться в Россию, и при этом сделано предостережение, что в случае неисполнения сего он подвергнется ответственности по всей строгости законов. По объявлении ему о сем он обещал поверенному нашему в Швейцарии исполнить это, но, уехав потом в Германию, прислал к г. Струве письмо, уведомляя, что ему необходимо, по важным для него делам, ехать в Лондон.
По донесении о сем Государю Императору в 1844 году Высочайше повелено было поступить с Бакуниным по силе законов.
В 1847 году получено было сведение, что Бакунин, присутствуя в Париже, в собрании польских выходцев, бывшем по случаю годовщины Польского мятежа, – читал там речь, исполненную возмутительных мыслей против России, и за это, по настоянию тайного советника Киселева, выслан был из Франции.
В 1848 году сообщено было III Отделению, что польская пропаганда намерена была тогда произвести восстание в южных губерниях России и что Бакунин, принимая особенное участие в сих замыслах, предполагал основать на австрийско-сербской границе, в г. Землине, главную квартиру своих злоумышленных действий.
В 1849 году прислана была сюда сочиненная им на немецком языке и напечатанная за границею брошюра «Воззвание к славянам».
В брошюре этой Бакунин, обращаясь ко всем славянам, приглашал их к ниспровержению настоящего порядка и к составлению общего союза европейских республик, основанного на свободе, равенстве и братстве всех наций, уверяя при этом, что в России брожение умов способствует распространению здесь революционных идей. В этой брошюре, исполненной вообще возмутительных мыслей, он позволил себе также оскорблять Особу почивающего в Бозе Государя Императора, представляя действия и намерения его в ложном виде.
В том же году сообщено было из-за границы, что Бакунин, вместе с другими, назначен был от Польского центрального комитета в Валахию для произведения возмущения в тех местах, которые были ближе к театру действий мятежника Бема.
Бакунин находился, наконец, в числе дрезденских мятежников: но был арестован и по решению Дрезденского суда приговорен к смертной казни. Приговор этот Его Величество Король Саксонский заменил пожизненным заключением в смирительном доме. Но потом, по соглашению правительств саксонского и австрийского, Бакунин был передан сему последнему для суждения его в Австрии по случаю оказавшегося сильного участия и руководства его в демагогических интригах, происходивших в Богемии и особенно в г. Праге весною 1849 года.
При производстве дела о нем в Праге он сознался, что целью политической его деятельности с 1847 года было восстановление Польши и освобождение России, относительно же Австрии он имел в виду соединение тамошних славян с маджарами и немцами для достижения совершенного разрушения составленной из столь различных наций Австрийской империи, которой существование нельзя согласить, по его мнению, с мыслью о свободе.
Учрежденный над ним суд приговорил его и там к смертной казни, но это заменено было пожизненным заключением.
В 1851 году Бакунин был передан австрийским правительством в Россию и по Высочайшему повелению заключен в Алексеевский равелин.
Здесь он после свидания с генерал-адъютантом князем Орловым написал письмо к Государю Императору.
В письме этом (в копии при сем представляемом) он, открывая все свои преступления и сознавая важность их, представил Его Величеству, что смертную казнь он принял бы с радостью, как наказание достойное, но так как казнь эта в России не существует, то он считал бы милостью для себя ссылку в Сибирь – только бы не оставлять его в заточении. Другая его просьба была о дозволении видеться с отцом и сестрою.
Его Величество, найдя письмо Бакунина заслуживающим внимания и весьма любопытным и поучительным, изволил передать оное для прочтения царствующему ныне Государю Императору и Всемилостивейше разрешил Бакунину видеться с его родными.
В 1854 году, по случаю тогдашних военных событий, Бакунин по Высочайшему повелению переведен был из Алексеевского равелина в Шлиссельбургскую крепость, где и ныне находится.
В мае сего года тайный советник Толстой сообщал, что иностранные газеты распространяют слух о получении Бакуниным всемилостивейшего прощения и что это возбуждает беспокойство в приверженцах порядка. На это было сообщено тайному советнику Толстому, что в III Отделении о помиловании Бакунина никаких сведений не было.
О БРАТЬЯХ БАКУНИНА. Михаил Бакунин имеет трех сестер и пять братьев, из коих Николай воспитывался в Артиллерийском училище и служил в конной артиллерии, а потом, женясь на дочери генерал-майора Ушакова, вышел в отставку и живет в деревне; Илья служил в одном из Уланских полков, а потом, по собственному желанию, продолжал службу на Кавказе в Мингрельском егерском полку; Павел воспитывался в Московском университете и по окончании курса наук ездил за границу для поправления расстроенного здоровья; возвратясь из путешествия, он жил в имении отца; Александр и Алексей получили образование также в Московском университете, и из них первый был адъюнктом Ришельевского лицея.
Отец их, отставной коллежский советник Александр Бакунин (уже умерший), женат был на дочери бригадира артиллерии Александра Федоровича Муравьева.
Начальник Тверской губернии тайный советник Бакунин сообщал в 1843 году о семействе помещика Бакунина следующие сведения.
Жена сего помещика пользуется в губернии общим уважением по своему уму, благородному поведению и чистоте правил. Из детей ее, по словам губернатора, всех простее Илья, а дельнее других – Николай, о прочих же сыновьях и дочерях все отзываются, что они умны, но странны: ибо, любя все отвлеченное, занимаются исключительно изучением систем новейших философов; более же прочих отличается между ними восторженностью Михаил, и его внушениям приписывают означенное положение упомянутых братьев его и сестер, которые умствованиями своими, совершенно противными правил и образу мыслей их родителей, нередко нарушали семейное спокойствие. Впрочем, что они ищут применить свои философские системы к нашему правительству или нашим узаконениям, напротив же, все доказывает, что они только мечтатели.
Все пять братьев Бакунина служили ныне в ополчении, в марте 1855 года их мать всеподданнейше просила об определении в военную службу и Михаила Бакунина, дабы он мог найти честную смерть или загладить свои преступления, но просьба эта оставлена была без последствий.
О братьях Бакунина никогда
