него с улыбкой смотрел Бахарев.
А на третий…
Льва лежал в палате. Доктор наложил ему швы ещё до того, как крепость окончательно пала, как и остальным его сослуживцам. Больше всего он возился над Федей, даже не смотря на то, что у Тагира было больше ран. Оно и ясно, таракан и без башки проживёт ещё неделю. Хотя Лев не терял надежды, что Тагир все таки помрёт от ран прям тут.
Федя пришёл в сознание лишь утром этого дня, смутно понимая происходящее. Доктор сказал, что раны были не фатальные и если все заживёт по плану через пару месяцев они его выпишут.
Гаврила, Гриша, и Юля уже могли медленно ходить, хотя у них на троих было сломано костей 16. Что же, им это не мешало быть радостными, а Гавриле даже прыгнуть на Федю в приступе радости когда тот проснулся.
Вчера к ним в палату перевели Пашу. Лев посмотрел на него украдкой и ничего кроме страха и безразличия не увидел.
Примерно тогда же, Саша долго извинялся перед братом, стараясь всячески тому угодить, подавать и максимально делать за него все, что угодно. Гриша на него вообще не злился, наоборот, лишь хвалил, что тот привел врачей и это спасло Федю и Тагира. Впоследствии Саша будет часто говорить, что они у него в долгу за это.
И снова трусость и самолюбие рядом…
"Да…"
Лев не спал обе ночи. Каждый раз пытаясь закрыть глаза, перед ним в темноте появлялись глаза и образы, силуэты и звуки. Он слышал этот голос…
И будет слышать его дальше
К сожалению или счастью
Ему было страшно, во истину страшно, как никогда от всего этого. Он хотел от него, чтобы тот пояснял уроки, но Лев был упертее барана на мосту. И пускай он решил чуть изменить свое поведение, внутри ничего не поменялось для него.
Кстати обе ночи он слышал снизу крики и стоны, будто ныла сама крепость, а не ее новые обитатели. Хотя зданиям тоже досталось. За эти два дня умерла треть нынешних потерь котов, ведь врачи не могли спасти всех. И сейчас их тела сваливали в кучи за крепостью… В десятки куч по несколько сотен. Трупов было около десяти тысяч лишь со стороны котов. И это только те, чье тело было возможно собрать и отнести.
В час дня все живое в десятке километров в этот день остановилось. Тагир, Федя и Лев сидели в инвалидных колясках около окна. Спина ныла. За ними неровным полукругом стояли остальные. Коты смотрели отовсюду, со стен крепости и ее башен, выглядывали из окон, а часть вышла из неё, чтобы увидеть это. Жизнь остановилась, чтобы отдать честь смерти.
Сначала из центра крепости вылетела черная ракетница. Потом дальше ещё один, уже под крепостью, третий ещё ближе к телам. Пока эта полоса шла к ним, Слава достал сигарету и зажёг её. Глаза Гаврилы уже понимая, что сейчас грядет в испуге округлились. Тагир закусил губу, Льву показалось, что он либо этому психу реально грустно, либо он очень нервничает. Остальные молчали, боясь двинуться и нарушить тишину.
Вот и последний выстрел из ракетницы. Раздался артиллерийский выстрел. Рядом с телами нарочно поставили бочки с горючим, а около них уже испорченную деревянную мебель псов. Снаряд попал чуть выше цели, нарушив идеальность картины, однако бочки сработали и тела загорелись. Сначала медленно, но потом туча дыма начала становиться пугающе огромной. Пламя сжирало первую кучу тел и передавалось на вторую. Слава перестал следить за сигаретой и ее пепел падал на голову Тагиру, который завороженно пялился на кострище. Лев чуял табак и будь они в другом месте и времени, он был дал подзатыльник своему…
Другу
"Нету у меня таких… И не должно быть"
Вы сближаетесь в такой момент…
Тут он ничего не смог сказать. Человечность иногда хорошие свои стороны ставит против него. Но он хотел досмотреть этот пожар.
А тела все горели дальше. Едкий и до болт знакомый запах кошатины, старый друг, который будет теперь с ними всегда, уже приближался к ним.
Гаврила не выдержал, закрыл лицо руками.
— Святой Саид, это… Так не должно быть. Я не могу больше — сказал он, открывая лицо, чтобы уйти прочь на костылях. Чуть позже он заплакал… — Не может…
Потом молча ушел Паша, посчитавший, что увидел достаточно. За ним один за другим ушли и остальные, когда уже первая куча тела сгорела. Остались лишь Тагира, Лев и Волайтис.
— Тоже хотите досмотреть на это? — нарушая тишину с улыбкой спросил Тагир. — Эх… А ведь там где то и Андрей.
— Да… — согласился Слава положив руки на спинку коляски Льва. — Кто же мог подумать, что все так обернётся…
— А могло как-то иначе Слав? Я все уже сказал тогда… Для нас в этой войне нету смысла. Если ты это не можешь понять, то ты тупейший индюк на свете. — ответил Лев потирая глаза от усталости.
— Так ты серьёзно веришь в то, что тогда сказал? — переспросил Слава, наклоняясь ко Льву. — Ты правда думаешь, что все так плохо и мир так ужасен?
— Нет… Он даже хуже, чем ты можешь себе представить. С его зарождения и поныне он ужасен и мрачен, в нем нету место слабости и манерам… — Лев посмотрел Славе в глаза. Они были тоже уставшие, Слава кажется даже постарел немного с тех пор как был их последний разговор по душам в пещере. И хотя Лев не хотел с ними сближаться, промолчать он не мог.
— Нету манерам. Пхах. Дурачина. Хотя даже так Артур… А кстати. Ты же тогда меня оскорбил… — последнее слово он произнёс по буквам.
Лев чуть отодвинулся от Тагира на кресле, но оно было на тормозе. Тагир взмахнул больной лапой попытался врезать Льву, он закрылся рукой. Тагир продолжал бить, Лев попытался ударить в ответ.
— Все хватит с тебя этого! — проорал испуганный Слава и откатил Тагира назад на инвалидном кресле.
Лев посмотрел им вслед, Тагир всячески пытался сопротивляться и орал будто его снова пытались убить, однако пока он мог угрожать лишь словесно и особой опасности не представлял. Лев остался один. Он развалился на своем кресле, стараясь не мучить больную спину и продолжил смотреть за горящими телами…
Они… Эти идиоты… Ему было трудно понять, но они все так как то сдюжили выжить даже в этой ситуации. Он втирается в доверие к ним, хотя те из них у кого хватает ума понять, что он
