— Я думаю… тебе лучше уехать… — не глядя на него, безжизненным голосом выдавила я из себя и, поднявшись со стула, отошла к печи, чтобы подбросить в неё дров.
Он молчал, но я чувствовала на своей спине его взгляд. Обернувшись, я посмотрела на него. В его глазах светились нежность и сострадание. Неожиданно я не выдержала и разревелась как ребёнок. Бальдерик Рэй как-то растерянно моргнул пару раз, а затем шагнул ко мне, осторожно убрал мои волосы назад и начал покрывать моё лицо поцелуями. У меня моментально ослабли ноги и вдоль позвоночника побежали мурашки.
— Перестань… Что ты делаешь? Ты с ума сошёл? — возмущённо воскликнула я, испугавшись своей реакции, и высвободилась из его объятий.
— Ты что… Боишься своих чувств? — удивлённо спросил он.
— После всего, что со мной было? Да, боюсь! И теперь я больше не могу позволить себе быть размазнёй.
Бальдерик Рэй сел за стол у окна, и подперев рукой щёку, снова в задумчивости уставился на улицу. Интересно, чего он ждёт? Что я передумаю?
Поскольку говорить мне стало больше не с кем, в моей голове начался напряжённый внутренний диалог.
Что и кому я хочу доказать? Мне ведь действительно здесь не жить — события сегодняшней ночи это наглядно показали. Да и зачем мне оставаться в холодном, населённом призраками прошлого доме, где всё: каждый уголок, каждая вещица, книга, фотография — всё-всё, на что только может упасть взгляд, — будет служить постоянным напоминанием о давно минувших днях, которых уже никогда не вернуть, отзываясь в сердце колкой, разрушающей болью. Что я буду делать одна в этом, хоть и родном, но забытом богом городке, где я абсолютно никому не нужна и где все меня ненавидят? У меня здесь нет ни одного друга, даже близкого человека, не говоря уже о возможности как-то заработать себе на жизнь. И если до конца быть честной, то моё желание уехать домой по большому счёту было продиктовано обидой на Б.Р. То, что произошло между нами накануне моего отъезда, — всего лишь недоразумение, глупость; причём я сама же и спровоцировала эту нелепую ситуацию, — мне некого винить в её последствиях, кроме себя. Конечно, моё самолюбие было уязвлено, но в любом случае это не стоит того, чтобы совершать новые ошибки и тем самым создавать себе и окружающим ещё более чудовищные проблемы.
В итоге чаша благоразумия перевесила чашу гордости, и, хоть это далось мне нелегко, я приняла окончательное решение.
— Хорошо… — услышала я свой надломленный голос. — Я поеду с тобой, только дай мне десять минут.
Бальдерик Рэй молча кивнул, не отрывая взгляда от окна. Словно с самого начала знал, что мой ответ будет именно таким, и просто ждал, когда в моей душе улягутся все противоречия.
Накинув на плечи бабушкин пуховой платок, я в полном расстройстве вышла на улицу. Начинало светать. Я посмотрела на место недавнего побоища и содрогнулась. Забор был завален, а земля вытоптана множеством ног. Сожжённые в саду деревья пугающе торчали вверх чёрными обугленными палками.
Мой взгляд упал на что-то лежащее возле тропинки, чуть припорошённое снегом. Новая слеза поползла у меня по щеке. Лёгкий ветерок шевелил шерсть на окоченевшем теле собаки.
Бедный Джек…
Бальдерик Рэй вышел на крыльцо и остановился позади меня.
— Мой единственный друг, его больше нет… — глотая слёзы, произнесла я. — Теперь я осталась совсем одна… Как всегда… Неужели так будет всегда? Почему? — спросила я, повернувшись к нему.
Мне показалось, что в его лице что-то напряглось, словно его кольнула какая-то боль, но он лишь тяжело вздохнул и снова промолчал.
— Надо похоронить Джека… — выдавила я из себя, изо всех сил стараясь не зареветь.
— Да, надо. Я сделаю это, а ты лучше собирайся, — сказал он тихо, но настойчиво.
— Мне нечего собирать, чемодан до сих пор лежит в багажнике, я даже не успела его распаковать…
— Послушай… — Бальдерик Рэй отвёл взгляд в сторону. — Я должен сообщить тебе кое-что неприятное… Твоей машины больше нет. Они сожгли её прежде, чем я успел им помешать. Свою я предусмотрительно оставил на другой стороне поля. Опыт погромов от людей в крови у моего рода…
— О, проклятье… Так вот, что это был за взрыв!
Я схватилась руками за голову. Боже мой… Какая ненависть! За что?
Опустив глаза, я увидела под сломанной ступенькой лестницы какой-то полиэтиленовый мешок, перевязанный чёрной тесьмой; машинально нагнувшись, сунула руку в проём между ступенями и вытащила его.
— Что это? — удивилась я.
— Дай сюда! — неожиданно грубо сказал Б.Р. и вырвал пакет у меня из рук.
— В чём дело? — возмущённо воскликнула я.
— Это всё проделки Тёмных. Кто-то подбросил сюда останки мёртвых тел с кладбищ.
— Зачем? — спросила я, ужаснувшись.
— Человек, которому подбрасывают такой «подарочек», обычно долго не живёт и умирает в течение нескольких месяцев, а то и недель, — пояснил он.
— Мерзкие гадины! — произнесла я с ненавистью. — Они свели в могилу мою бабушку, приворожили меня к негодяю и вдобавок настроили против меня весь город. Как же я их ненавижу! Хочу отомстить… Но как?
— Тихо! — заставилменя замолчать Бальдерик Рэй, сделав предостерегающий жест.
Мы одновременно повернули головы, услышав подозрительный шум со стороны улицы. Кто-то прятался за уцелевшими остатками забора.
— А ну-ка, выходи оттуда! Быстро! — грозным тоном приказал Б.Р. — И подними руки, чтобы я их видел!
Бледная Людмила, та самая медсестра, которая была с моей бабушкой до конца и проводила её в последний путь, вышла из укрытия, подняв над головой руки вместе с сумочкой. Увидев меня, она бросилась ко мне, потрясённо качая головой и с удивлением разглядывая следы моего ночного столкновения с жителями Велижа.
— Майя, дорогая, что здесь такое стряслось? Пожар? Кошмар какой! Была моя смена… — медсестра с опаской покосилась на моего спутника. Бальдерик Рэй, убедившись, что мне ничего не угрожает, тактично отошёл в сторону, предоставив мне возможность поговорить с Людмилой наедине.
— Ты так сильно похудела, изменилась. Ты не больна? — заметила она, глядя на меня с сочувствием.
Я вяло покачала головой.
— Я должна передать тебе одну вещь… — сказала Людмила. — Анна Михайловна просила меня. Знай, что твоя бабушка в последнее время никому не доверяла, кроме меня. Ты не приехала на похороны, я подумала что-то случилось…
— Да, случилось… много чего… — безжизненно произнесла я, не желая углубляться в подробности своих злоключений. Медсестра понимающе кивнула.
— Здесь у нас тоже не всё хорошо… — сказала она. — Точнее сказать, совсем хреново. Пойдём, проводишь меня до дома, заберёшь то, что оставила тебе бабушка, и заодно поговорим по дороге.
Дом Людмилы находился недалеко от моего, в конце нашей улицы.
