Виктория выглядела бледной, поэтому Арен, оказавшись в комнате жены, произнес, изучая супругу в магическом спектре:
— Завтра попрошу Анну провести день вместе с вами. Пусть приведет и Адель, и свою аньян. Надеюсь, это хоть немного их отвлечет.
Энергетический контур был в полном порядке — значит, Виктория просто устала.
— Да, это хорошая идея, — вздохнула жена и, подняв руку, коснулась кончиками пальцев его груди. — Ты… останешься?
Очень хотелось уйти, но Арен понимал — рано или поздно придется остаться. Так зачем откладывать?
Император кивнул, и она просияла, как ребенок, увидевший подарок под елкой на Праздник перемены года.
— Только я сам разденусь, Вик. Так будет быстрее.
— Да-да, конечно…
Он отвернулся и принялся снимать с себя одежду, по привычке аккуратно складывая ее, и как только остался в одном нижнем белье, жена вдруг прижалась к нему сзади, обнимая обеими руками и утыкаясь лицом между лопаток.
Арен чувствовал, что она совершенно голая, и желание отодвинуться от этого было еще острее.
— Вик, ты не забыла, что Тадеуш нам запретил? — спросил он спокойно, застыв на месте. — Месяц никакой близости. Тебе нельзя.
— Но тебе-то можно, — шепнула она с неуверенностью в голосе. — Арен, пожалуйста. Я…
— Я устал, Вик. Давай лучше просто поспим. — Не дожидаясь, пока супруга приступит к более решительным действиям, Арен развернулся, подхватил ее на руки и понес к кровати. Он прекрасно знал, что Виктория, несмотря на восьмилетний брак с ним, в вопросах соблазнения мужчины не слишком опытна. В постели она всегда исполняла пассивную роль, и сейчас это его полностью устраивало — Арен понимал, что настаивать жена не решится.
Так и получилось. Как только Виктория оказалась под одеялом, она лишь прильнула к нему, обнимая, и замерла, нерешительно заглядывая в глаза.
— Спи, — сказал он, погладив ее по плечу, и усмехнулся с горечью. — Успеешь еще меня потрогать. Вся жизнь впереди.
* * *
В первый рабочий день в детском саду София устала так, что вечером отправилась спать сразу после ужина. Ничего особенного не случилось, но смена обстановки и количество детей — пятнадцать вместо двоих, — подействовали на нее чрезвычайно силовыжимательным образом. Но была в такой усталости и обратная, положительная сторона: Софии оказалось почти некогда думать об Арене. Конечно, она все равно думала о нем, особенно утром и перед сном, но днем не успевала, полностью загруженная работой.
— Чуть не забыла. Тебе пришло письмо, — сказала Синтия, как только София встала из-за стола и сообщила, что пойдет к себе. — Днем почтомаг запищал, я вытащила. Судя по штемпелю, оно из дворца.
Вагариус, в этот момент увлеченный ужином, немедленно положил вилку и с тревогой посмотрел на Софию, чье сердце вдруг забилось, как шальное, подпрыгнув к самому горлу.
Она взяла конверт из рук Синтии, вгляделась в надпись — строчки расплывались перед глазами, растекаясь, как акварельные краски по бумаге, но она все же смогла различить буквы и выдохнула, не понимая, чего в ней сейчас больше — радости или разочарования.
— Это от Агаты с Александром, — произнесла София тихо, погладив ладонью корявенькие буквы в собственном имени. — Спасибо, мама. Я пойду.
— Софи… — начал Вано, кажется, намереваясь встать из-за стола, но она качнула головой, и Вагариус остался на месте.
— Не надо. Все хорошо.
У себя в комнате София дрожащими руками открыла конверт и, увидев внутри рисунки Агаты и Александра, не выдержала — беззвучно разрыдалась, зажмурившись и закрыв лицо руками.
Она сидела так несколько минут, пытаясь успокоиться, и когда наконец поток слез иссяк и дыхание немного выровнялось, стала смотреть рисунки. И тут же вновь заплакала, улыбаясь одновременно от боли и умиления.
Агата нарисовала Александра, а Александр — Агату, и несмотря на то, что рисунки были совсем простые, особенно у мальчика, София смогла узнать их обоих. И улыбалась, разглядывая знакомые и любимые черты, и всхлипывала, обводя пальцем линии и представляя, как могла бы учить их сейчас…
Третьим листком было письмо, написанное Агатой.
«Софи!
Мы очень скучаем! Пытаемся уговорить папу вернуть тебя! Но он вредничает!
У меня сегодня была математика и история. Алекс весь день был с мамой. Без тебя скучно! Пожалуйста, напиши нам!
Агата и Алекс».
София рассматривала каждую букву, представляя, как девочка писала это письмо, пыхтя от усердия, и вновь плакала и улыбалась. Защитница, неужели настанет день, когда они забудут ее, перестанут писать и скучать?
Она знала, что настанет. И хорошо бы он настал поскорее, чтобы они больше не мучились, не страдали. Пусть живут дальше, пусть радуются и растут счастливыми.
Взяв листок бумаги и ручку, София села за ответное письмо.
«Дорогие и любимые мои дети!..»
* * *
В ночь с понедельника на вторник Виктория почти не спала. Сон никак не шел, и она все смотрела на мужа, который лежал рядом, распластавшись на постели лицом вниз, словно убитый, и думала, вспоминая. Как Арен день за днем, раз за разом в последнее время отталкивал ее, пресекая попытки приласкать себя, как замирал, когда она его обнимала — будто в камень превращался. Он не хотел ее, Виктория это видела и чувствовала. И выкидыш здесь ни при чем. Арен и до него был холоден, и даже в ту ночь, когда она сказала, что любит его, он не слишком разогрелся. Теперь Виктория была уверена, что муж ее тогда и вовсе усыпил. Не могла же она упасть в обморок от его прикосновений? Она помнила, как он ласково трогал живот и грудь, но на этом моменте все заканчивалось, дальше был провал. Значит, Арен ее усыпил. Зачем?
Захотелось немедленно разбудить его и спросить прямо. Но Виктория не стала этого делать, понимая, что насчет усталости муж точно не врал. Если уж разговаривать о таком, то по крайней мере не ночью, но в любом случае Виктория была не готова к подобным разговорам. Она даже не знала, как следует сформулировать вопрос. Да и… разве Арен скажет правду? Она бы на его месте тоже не стала признаваться, что любит другого человека. А в том, что это так, Виктория уже почти не сомневалась.
Потому что иначе София не вернулась бы обратно в свое тело, оставшись абсолютным щитом. Потому что иначе Арен не стал бы увольнять ее, причиняя боль детям. Потому что иначе он не выглядел бы восставшим из гроба покойником после ее отъезда.
Да, Арен любит Софию. А София любит его. Все очень просто.
Вот только что Виктории теперь делать с этой своей догадкой?
Очередной сеанс с психотерапевтом был назначен на полдень, как обычно, и Виктория все утро ждала его. С тех пор, как она виделась со своим врачом в последний раз, столько всего случилось, что ей казалось, они теперь век будут это обсуждать. Кроме того, ей хотелось посоветоваться.
