Смех возымел очищающий эффект, и, вдоволь нахохотавшись, Чарли почувствовал себя значительно лучше, так хорошо, как не чувствовал ни разу на протяжении последних недель.
Лопатой он столкнул труп собаки обратно в яму. Затем опустил сверху крышку, забросал могилу землей, притоптал, вытер лопату о траву и вернулся к машине.
Он не обнаружил то, что искал, а возможно, не узнал и правду, но он нашел, в большей или меньшей степени, то, что надеялся найти, – выход, приемлемый ответ, нечто, с чем он мог жить дальше, разрешение от бремени.
* * *
Начало мая в Лас-Вегасе – прекрасное время: изнуряющая жара лета еще впереди, а холодные зимние ночи – позади. Теплый сухой воздух развеял последние воспоминания о кошмарной погоне в горах Сьерры.
Утром в первую среду месяца Чарли и Кристина обвенчались в восхитительно безвкусной, шумной церкви рядом с казино, что ужасно веселило их обоих. Они хотели, чтобы свадьба была не торжественной пышной церемонией, а началом радостного приключения, которое лучше всего было начать весело. Кроме того, решив пожениться, они хотели сделать это немедленно, и никакое место, кроме Вегаса, с его либеральными законами о браке, не подошло бы им лучше.
Они приехали в Вегас накануне вечером и сняли небольшой номер в «Бейли Гранд», и за несколько часов город, казалось, подарил им много предзнаменований будущей совместной жизни. Перед ужином Кристина опустила в игральный автомат четыре жетона по двадцать пять центов и, хотя играла впервые, сорвала банк в тысячу долларов. Позже они играли в малый блэк-джек и выиграли враз еще почти тысячу. Утром, выходя из кафе после отменного завтрака, Джой нашел серебряный доллар, кем-то оброненный, и считал, что теперь он гораздо богаче, чем его мама и Чарли: «Целый доллар!»
Они взяли Джоя с собой, потому что Кристина не допускала мысли о разлуке с ним. Недавно пережитое, когда она чуть не потеряла мальчика, все еще довлело над ней, и если она не видела его больше двух часов, начинала нервничать. «Придет время, – говорила она Чарли, – и я смогу немного расслабиться. Но не теперь. Придет время, и мы уедем вместе, только мы вдвоем, а Джоя оставим с Вэл. Но не теперь. Еще не сейчас. Если ты хочешь взять меня в жены, придется нам проводить медовый месяц втроем. Это романтично?»
Чарли не возражал. Он любил мальчика. С Джоем приятно было проводить время: он был послушным, любознательным, сообразительным и ласковым ребенком.
На церемонии Джой был шафером, и ему очень нравилась его роль. Он с серьезным лицом торжественно нес кольцо, а в нужный момент отдал его Чарли с такой широкой и теплой улыбкой, которая, казалось, могла расплавить золото кольца.
Когда официальная часть закончилась и под звуки «Радости к миру» Уэйна Ньютона они покидали церковь, было решено отпустить заказанный лимузин и пойти до гостиницы пешком. День был теплым, небо – голубым, не считая нескольких редких белых облачков, и даже музыка, гремящая в барах по обе стороны бульвара Лас-Вегас, не раздражала.
– Как насчет свадебного обеда? – поинтересовался Джой.
– Ты же завтракал два часа назад, – сказал Чарли.
– Я расту.
– Верно.
– А как ты представляешь хороший свадебный обед? – спросила Кристина.
Джой немного подумал, потом сказал:
– Биг-мак и баскин-роббинс.
– Ты знаешь, что с тобой может случиться, если ты будешь есть слишком много биг-маков? – сказала Кристина.
– Что? – спросил мальчик.
– Когда вырастешь, будешь как Рональд Макдональдс.
– Верно, – подтвердил Чарли. – Большой красный нос, рыжие волосы и толстые красные губы.
Джой засмеялся:
– Здорово! Хотел бы я, чтобы Чубакка был здесь.
– Я уверена, что Вэл хорошо заботится о нем, милый.
– Да, но он не слышит наших шуток.
Они шли по тротуару, Джой – между ними, и даже в это время дня горели вывески и реклама.
– Я вырасту, и у меня будут ноги как у клоуна? – спросил Джой.
– Точно, – ответил Чарли, – двадцать восьмого размера.
– Невозможно будет водить машину, – предупредила Кристина.
– Или танцевать, – подхватил Чарли.
– Я не люблю танцевать, – парировал Джой. – «Не люблю девчонок.
– Ну, через несколько лет полюбишь, – пообещала мать.
Джой нахмурился.
– Чубакка говорит то же самое, но я не верю.
– О, Чубакка, значит, разговаривает? – подтрунивала Кристина.
– Ну…
– И он разбирается в девочках?
– Ну, хорошо, если ты хочешь знать, – сказал Джой. – Я признаюсь, что я просто притворяюсь, что он разговаривает.
Чарли засмеялся и подмигнул жене.
– А если я буду есть много биг-маков, у меня и руки будут как у клоуна? – не унимался Джой.
– Ну да, – ответил Чарли. – И ты не сможешь завязывать шнурки на ботинках.
– Или ковырять в носу, – добавила Кристина.
– Я не ковыряю в носу, – возмутился Джой. – А знаешь, что Вэл сказала о ковырянии в носу?
– Нет. Что? – спросила Кристина, и Чарли заметил, что она немного боится ответа, потому что у Вэл мальчик всегда подхватывал разные словечки.
Джой сощурился от лучей солнца, будто старался точнее вспомнить высказывание Вэл. Потом произнес:
– Она сказала, что в носу ковыряют лодыри, психи, налоговые инспекторы и ее бывший муж.
Чарли и Кристина посмотрели друг на друга и засмеялись. Так хорошо было смеяться.
Джой сказал:
– Знаете, если вы хотите побыть.., ммм.., одни, можете оставить меня в игровой комнате в гостинице. – Я не возражаю. Там здорово. Всякие игры и прочее. А может, вы хотите поиграть в карты или на том автомате, где мама выиграла вчера?
– Я думаю, мы, пожалуй, остановимся, пока не проигрались, милый.
– А я думаю, вы должны играть, мам. Спорим, вы выиграете. Гораздо больше. Правда. Я знаю, что выиграете.
Я просто знаю, – сказал мальчик.
Солнце снова выглянуло из-за редких белых облаков, осветило мостовую, отразилось в хромированных панелях и стеклах проезжающих автомобилей, преобразив обшарпанные гостиницы и казино и наполнив воздух фантастическим мерцанием.
Эта история заканчивалась при ярком свете дня, а не темной, непогожей ночью.
