Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
– Разде-елаем! – съязвил Николай Зеверов. – Ты нащет деда говорил, я и подумал. Наши прадеды в России землю пахали, деды в Сибирь пришли целик поднимать, нас за болото, в тайгу загнали, тоже целик поднимаем… Можить, и наших детей тоже погонят куда-нибудь. Дак скоко нам еще этого целика поднимать?
Мария, собирая грязную посуду в ведро, зло проговорила:
– Правильно думаешь, Николай! Особливо с нашей властью, обязательно куда-нибудь сошлют. Россия-то – она вон какая! Места в ней много…
– Ну спасибо, успокоила! – усмехнулся Николай.
Мария посмотрела на парня и грустно закончила:
– Че – успокоила! Сам не видишь: всю жизнь только отстраиваемся и отстроиться все не можем! – И женщина раздраженно загремела грязной посудой.
После обеда с пахотой стало немного легче. Умный крестьянский конь сам шел по борозде. Пласт земли, отваленный плугом, ложился ровнее, но все равно приходилось его приминать. И корни… корни, словно паучья сеть, густо переплели таежную дерновину. Впрягшись вместе с лошадью в плуг, люди настойчиво поднимали таежный целик.
В конце четвертого дня деляна была распахана. Лаврентий выдернул плуг из последней борозды и медленно распрямился, растирая руками онемевшую поясницу. Он оглядел повлажневшим взглядом распаханный участок, перекрестился и умиротворенным голосом проговорил:
– Слава те господи! Кажись, маленько зацепились!
У распаханного загона собралась вся бригада. Захваченные торжественным моментом, некоторые бригадники крестились, другие с радостью смотрели на распаханное поле, отливающее в лучах вечернего солнца лаково-черным цветом.
Лаврентий тихо, с каким-то затаенным торжеством, проговорил:
– Ну что, мужики, и мы дожили до радости! Завтра овес сеять начнем. Припоздали немного, но ничего… Овес, даст Бог, – вырастет!
Словно подтверждая его слова, где-то в стороне над тайгой глухо пророкотал первый гром. Лаврентий поднял глаза. На горизонте, куда медленно садилось побагровевшее солнце, клубились черные тучи. Он удовлетворенно улыбнулся:
– Однако, сам Бог помогает нам, мужики! – Лаврентий оглядел повеселевшими глазами бригадников и озорно подмигнул самому молодому – Христораднову: – Не зря, Мишка, старики говаривали: «На дороге грязь, так овес будет князь!»
Николай Зеверов поддержал шутливый разговор бригадира, дружески хлопнул по плечу молодого парня:
– Не забывай, Мишка, и другу пословицу: «Кто мелко заборонит, у того и рожь мелка!»
– Ладно вам, че пристали! – Мишка недовольно передернул плечами.
…А ночью разразилась гроза. Лаврентий лежал в балагане с открытыми глазами, слушая шум предгрозового порывистого ветра, разгулявшегося по вершинам деревьев. Постепенно ветер затихал, и, когда, казалось, гроза прошла стороной, в наступившей тишине ослепительно вспыхнула молния и резкий раскат грома, разметавший в клочья ночную тишину, ударил над головой. По берестяному скату балагана застучали редкие дождевые капли. Капли барабанили по скату все чаще и чаще, пока не слились в сплошной непрерывный шум. Лаврентий так и уснул под шум дождя и затихающие вдалеке от стана глухие раскаты грома.
Проснулся Лаврентий рано. Стан еще спал. Он осторожно выполз из балагана. Поднявшись на ноги, Лаврентий огляделся.
На утреннем солнце нежилась тайга. С еще не успевших обсохнуть листьев кустарника свисали крупные дождевые капли. Сорвавшись с кончика листа, они, сверкнув на солнце алмазной блесткой, бесшумно исчезали в таежной подстилке. Помутневший небосвод, от непрерывно горевших костров, сверкал голубой краской. Воздух был необыкновенно чист и свеж, и совсем не чувствовалось запаха гари, которую прибило ночной грозой.
«Костер надо развести, помочь Марии. Ишь, как промокло все!» – подумал Лаврентий, поглядев на расхлестанное ночным дождем кострище. Он подошел к березе и отодрал на растопку кусок бересты. Через некоторое время, подчиняясь опытным рукам таежника, потрескивая, медленно разгорался костер. Проснулся и стан.
Жамов стоял на краю вспаханной деляны. Плечо ему приятно оттягивала сума с овсом. Почерневшая от влаги, пашня слабо курилась в лучах утреннего солнца. В оцепеневшем воздухе с противоположного конца деляны отчетливо доносились звуки, где остальная бригада продолжала корчевать гарь. Мишка возился с бороной; чтобы утяжелить ее, он прикрутил сверху веревкой увесистый сутунок. Запряженный в борону мерин безучастно дремал, опустив голову и лениво обмахиваясь хвостом. Лаврентий поудобнее передвинул суму, висевшую на плече, и набрал полную горсть золотистого овса. Обернувшись вполоборота, посмотрел на напарника, который, укрепив сутунок на бороне, теперь привязывал к ней жердь для прикатки семян. Лаврентий одобрительно хмыкнул, глядя на ловкие и быстрые приготовления напарника.
– Ну чо, Мишка, начнем?!
Парень поднял голову:
– Давай, дядя Лаврентий, начинай; за тобой и я тронусь!
Лаврентий шагнул на край пашни, приговаривая:
– Эхма, Бог дает, Бог и наказывает! Все, Мишка, в руке Божьей, да и в нашей тоже!.. – хитро подмигнул сеяльщик и, свободно взмахнув рукой, разжал ладонь. Золотистым веером рассыпались перед сеяльщиком семена овса, равномерно покрывая пашню. И пошел мужик по пахоте… устилая перед собой дорогу из золотистого семени. И блуждала по лицу мужика умиротворенная улыбка… Ничего вокруг себя не замечал Лаврентий.
Бригадники, увидев на пашне Лаврентия, бросили на время корчевать, любуясь равномерными движениями сеяльщика.
– Да… не кажному дано!.. – задумчиво проговорил Степан Ивашов. – У нас тятя, пока не было сеялки, только сам и сеял, никому не доверял – ни мне, ни братанам. Жито взойдет, ровно шкурка на стриженой ярке, – ни проплешины, ни огреха.
– Вот и сеял бы так, – с ехидцей заметил Николай Зеверов. – Купили сеялку на свою голову, теперь корчуй лес!
– У вас дак по-другому?
Николай почесал рыжую голову и улыбнулся:
– То-то и оно, паря, у нас тоже так!
– Вот и корчуй лес! – буркнул в ответ Степан.
Вечером на стане работников ждала новость. Из поселка прибежал младший брат Степана, Пашка, и сообщил:
– Дядя Лаврентий, завтра в поселок бригаде велено прийти. Землемер приехал, усадьбы будет отводить!
Глава 34
К обеду на следующий день бригада пришла в поселок. Первая их увидела глазастая Жамова Танька. Она подбежала к отцу, прижалась к нему и залпом выпалила:
– Тятя, тятя, к нам землемер приехал; у него тренога, а на ней какая-то железяка с трубкой. Интересная… А еще у него лента длинная, железная и линейка вся раскрашенная…
Жамов потрепал девчонку по голове и, улыбаясь, спросил:
– Все новости рассказала, или еще есть какие?
Танька отстранилась от отца, посмотрела на него враз погрустневшими глазами и тихо проговорила:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
