— А мы вот с Бру разбираться идём, — сообщил Антип, поглаживая автомат. — Достали уже эти охальники дальше некуда.
— И чем они тебе не нравятся? — Вадим торопился к заждавшимся родичам, но не поговорить со встречным, тем более если тот принял угощение, считалось неприличным. — Мне вот они ничуть не мешают.
— А вот ты прикинь: каким-то идолам поклоняются, а к Лиллю в храм только по праздникам ходят — раз. — Антип загнул один палец. — Общий язык, который нам от отцов достался, называют материнским — два. — К первому пальцу присоединился второй. — Двух девок у нас сегодня поутру увели — три, а я им увольнительной не давал. Мало?
— Так, по Уставу, если и жених, и невеста друг другу любы, старшина не может не дать увольнительную — права не имеет, — возразил Вадим, а Купава, которая, как ей и полагалось, не встревала в разговор мужиков, придвинулась к нему поближе.
— Ну, с этим ещё разобраться надо — кто кому там люб. Затем и идём, — слегка смутившись, сказал старшина.
— А оружие родовое зачем взял? — поинтересовался Вадим. — У Бру ведь даже автомата своего нет.
— Во! — тут же уцепился за его слова Антип. — Оружия родового у них нет — четыре, и имя родовое у них какое-то непонятное — пять. — Его пятерня сжалась в недвусмысленный кулак.
— Знаешь, как это называется? — поинтересовался Вадим.
— Что — это?
— Да то, что вы делать собрались.
— Ну?
— Стратегические интересы — вот как.
— Ты ври, да не завирайся! — гневно выкрикнул Антип, который уже по третьему кругу успел отхлебнуть из фляги.
— Знаешь, что Первый Поручик говорил? — не унимался Вадим. — Стратегические интересы — это когда сперва бьют, а потом разбираются, из-за чего драка.
— Да он без патронов, — запоздало сообщил Антип, похлопав по автомату, и по всему было видно, что решительности и боевого задора в нём поубавилось.
— Давайте-ка лучше ко мне, — предложил ему Вадим. — Давай! Ну их — этих Бру, завтра к ним сходишь, только увольнительные девкам своим оформить не забудь, потому как думаю я, что они сами к ним сбежали.
— С чего ты взял?
— А почему Лилль-Небожитель до сих пор на селение Бру громы небесные не обрушил?
Аргумент был действительно веским — всякий знал, что Лилль хоть и соня, а таких вещей до сих пор никому не спускал.
— И то верно. А у тебя там угощения на всех хватит? А то Громыхалы знаешь какие прожорливые…
— Ну ты спросил… — Вадим укоризненно покачал головой и хлестнул волов длинным ивовым прутом. Несостоявшееся воинство рода Громыхалы потянулось за повозкой.
Вскоре впереди показалась река Лайра и каменный мост, который, по преданию, служил убежищем Лиллю, пока он спал, копя силы для сотворения мира. Сюда же служители каждый вечер перед закатом приносили пищу и прочие подношения Небожителю, которые всегда исчезали до рассвета. Мальчишки из соседних селений иногда пытались подкараулить его, и некоторые даже утверждали, что видели под мостом старика в серой шинели. Но две-три отцовских розги по мягкому месту обычно убеждали их перестать болтать всякие глупости.
Под колёсами грохотала брусчатка мостовой, солнце медленно катилось по небесному своду, с деревьев облетали пожелтевшие листья, уступая место тем, зелёным, которые проклюнутся по весне, и Лайра несла своё золото в подарок далёкому солёному морю, до которого доходили немногие странники, пытавшиеся найти край света. Всё вокруг дышало покоем и благодатью, даже Громыхалы, идущие следом, ступив на мост, почтительно приумолкли.
Почему-то вдруг вспомнились слова из Завета Предков, который вдалбливал в вертлявые головы пацанов седобородый учитель: «Берегите мир и покой, но не надейтесь, что они продолжатся вечно…»
Ничего, на наш век хватит…
— Что? — переспросила Купава, и Вадим понял, что произнёс последние слова вслух.
— На наш век хватит, — повторил он, пытаясь отогнать неясную тревогу, которая в последнее время, стоило сгуститься сумеркам, холодила душу.
