– Я знаю мужчин, которым плевать на мнение своих жен, но из-за этой слепоты они становятся беднее, – заявил Вильгельм.
– Если бы ты не согласился со мной, ты бы не последовал моему совету, – ответила она с понимающей улыбкой. – Ты бы сказал мне, чтобы занималась своими женскими делами, а ты будешь заниматься своими.
– Я не сказал бы тебе ничего подобного! – возмущенно воскликнул Вильгельм. – Даже если бы и поступил по-своему… Но этого не случится. Мы оба хотим всего самого лучшего для Стригила и наших детей. А ты не хочешь услышать остальные новости де Кутанса?
Она дернула его за волосы – не очень сильно, чтобы не причинить боль, но предупредить. Вильгельм правильно сказал, что они оба хотят самого лучшего для своих земель и детей. И он действительно всегда советовался с ней. Никто не сомневался, что она графиня Стригила. В документах, где требовалась его печать, Вильгельм никогда не называл себя графом; он все еще использовал маленькую овальную печать рыцаря. Иногда это смешило и даже раздражало Изабель. Но он принимал только то, что принадлежало ему по праву.
– Расскажи мне, что это за новости, – попросила Изабель.
– К этому времени король Ричард должен был уже жениться. Алиенора ехала вместе с Беренгарией, дочерью короля Санчо из Наварры. Они направлялись на Кипр для бракосочетания.
Изабель уже открыла рот, чтобы задать вопрос, да так и застыла.
– Боже! – наконец воскликнула она. – Почему? Разве были какие-нибудь разговоры об этом до его отъезда?
– Я ни о чем таком не знаю, хотя, возможно, это устроила его мать. Ричард обычно хорошо скрывает свои мысли. Как я понимаю, дело в Аквитании и Пуату. Поэтому и имеет смысл жениться на девушке из Наварры. Я не думаю, что он когда-нибудь собирался жениться на Элис из Франции. Ричард всегда смотрел на юг, а не на север.
Изабель снова принялась гладить его по волосам.
– Вероятно, у короля скоро появится наследник, – задумчиво произнесла она.
– Конечно, если на то будет воля Божия. Нам много времени не понадобилось.
Вильгельм говорил убежденно и надеялся, что слухи относительно предпочтений короля, как и большая часть придворных сплетен, не соответствуют действительности.
– А что он сделает с принцем Иоанном? Тот уже готов сражаться из-за назначения племянника наследником.
– Я думаю, что вопрос сам собой решится в пользу Иоанна. Ни один английский барон не даст клятву верности трехлетнему ребенку из Бретани, за спиной которого стоят французы. Тем более если есть двадцатичетырехлетний мужчина, родители которого – Генрих Плантагенет и Алиенора Аквитанская. – Он потер подбородок. – Конечно, наследник Ричарда – совсем другое дело… Я думаю, что многое будет зависеть от честолюбия Иоанна. Я прекрасно знаю, как он завидует Ричарду и жаждет власти, подхалимства и низкопоклонства. Ты сама видела, какой он. Но насколько далеко он зайдет… – Вильгельм покачал головой. – Только один Иоанн это знает.
– Правда? Я думаю, что, возможно, и не знает.
Изабель содрогнулась. Иоанн обладал мощной силой воздействия, которую она ощутила на себе, но Изабель интуитивно чувствовала и темные стороны его души. Ему нельзя было доверять, он сам тоже не доверял никому и старался наносить удары первым. Изабель быстро закрыла глаза Вильгельма ладонями и не отводила их, пока не взяла себя в руки и не придала лицу нужное выражение.
– Я беспокою тебя разговорами об Иоанне, когда тебе нужно разбираться с Лонгчампом, – легким тоном сказала она.
Вильгельм фыркнул.
– На самом деле я не хочу говорить ни про того, ни про другого. – Он резко сел, повернулся и положил руку ей на живот. – Ричард. Мы назовем следующего ребенка Ричард. Или Риченда, если родится девочка.
– В честь короля? – подняла бровь Изабель.
В глазах Вильгельма появился озорной блеск.
– Не помешает, если Ричард будет так думать, но я имел в виду твоего отца. Я его немного знал, и он мне нравился. Хотя, конечно, его дочь я люблю гораздо больше.
– Льстец, – рассмеялась Изабель. – Не удивительно, что ты так высоко поднялся при дворе.
– Но я никогда не лгу, потому что ложь всегда раскрывается, – он схватил ее руку и поцеловал.
Изабель посмотрела на дверь, и внезапно смех ее оборвался, а лицо окаменело. В комнату ворвался брат ее мужа, оттолкнув с дороги двух секретарей и слугу. Услышав, как жена вздрогнула, Вильгельм поспешно повернулся. Одежду Иоанна покрывал слой пыли, на нем была кольчуга. Выражение его лица заставило Вильгельма вскочить с кровати и потянуться за одеждой.
– Лонгчамп осаждает Линкольн, – сообщил Иоанн, прежде чем Вильгельм успел спросить, что он здесь делает. – Де Камвиль поехал прямо к принцу за помощью и оставил свою жену оборонять замок от ублюдка. У этого сукина сына есть пехотинцы, рыцари, стражники и отряд из двух десятков землекопов для рытья подземных ходов. Нельзя больше сидеть на заднице, брат, его необходимо остановить! – Иоанн оскалился. – Принц Иоанн в ответ захватил Ноттингем и Тикхилл, а если Лонгчамп не отступит от Линкольна, то он навестит его с железным прутом. Ты юстициарий, что ты собираешься делать?
На щеках Иоанна горел нездоровый румянец. Вильгельм слушал радостные крики маленького сына и какое-то время молчал; Изабель смотрела на него во все глаза.
– Не буду терять голову, – ответил Вильгельм гораздо спокойнее, чем себя чувствовал. – Вопреки твоим предположениям, мы с остальными юстициариями не сидели на задницах. Ни Вильгельму Лонгчампу, ни Иоанну не позволят начать войну. Это я тебе обещаю.
– А как ты их остановишь? – спросил Иоанн. – Принц набирает наемников на своих землях в Гламорганшире[23]и люди стекаются под его знамена, потому что их уже тошнит от ненасытности Лонгчампа.
Вильгельм указал брату на стул.
– Сядь, – приказал он. – Несколько минут роли в исходе дела не сыграют, а я не могу с тобой разговаривать, пока ты рычишь, как затравленный медведь.
Все еще продолжая бросать гневные взгляды, Иоанн опустился на стул, который заскрипел под ним. Тут Иоанн обнаружил присутствие невестки и слегка кивнул ей. Судя по выражению лица, ему стало стыдно. Изабель милостиво ответила. Она заметила, как его взгляд остановился на ее неприкрытых светлых косах и округлившемся животе, и накинула покрывало на голову, а потом поправила платье, чтобы беременность меньше бросалась в глаза. Она ни в коей мере не смущалась: это были ее личные покои, в которых она могла одеваться так, как захочет. Но она чувствовала смущение Иоанна. Эта картина домашнего уюта явно была солью на незаживающую рану его неудачного брака.
– Если дело дойдет до решающего момента, я буду сражаться под знаменем своего господина, причем с гордостью, – заявил Иоанн с вызовом. – Я дал ему клятву. Я его сенешаль и его вассал. Ты тоже его вассал, брат, из-за Картмеля и Ленстера. Возможно, тебе стоит об это подумать.
