— Да, господин министр. Я чувствую, что я должен, — сказал сэр Хеймиш твердо.
— Будьте добры, оставьте нас, мисс Виейтес, — сказал министр.
Помощница закрыла блокнот, в котором вела стенографическую запись беседы, встала и вышла из комнаты. Сэр Хеймиш ждал, когда она выйдет.
— Вчера у меня в гостях был некий мистер Виктор Перес, который проживает здесь, в Мехико, и утверждает…
— Прекрасный человек, — сказал министр очень тихо. Но сэр Хеймиш продолжал начатую атаку.
— Да, я смею в это верить, господин министр. Он просил разрешить ему представлять компанию «Грэм Констракшн» в качестве вашего агента, и я был удивлен…
— Обычная практика в Мехико, в рамках, обусловленных законом, — сказал министр и, повернув кресло, стал смотреть в окно.
— Да, я допускаю что такова практика, — сказал сэр Хеймиш, глядя министру в спину, — но если я должен расстаться с десятью процентами отпущенных правительством денег, я должен убедиться, что такое решение принято с вашего согласия.
Сэр Хеймиш замолчал. Ему казалось, что он очень хорошо выразил свою мысль.
— Ммм, — произнес министр, по-видимому, собираясь с мыслями. — Виктор Перес — хороший человек и всегда предан защите мексиканских интересов. Возможно, он оставляет иногда неприятное впечатление, поскольку не принадлежит, как вы сказали бы, к «высшему обществу», сэр Хеймиш, но у нас в Мехико нет классовых барьеров.
Министр повернулся в кресле и посмотрел в глаза сэру Хеймишу. Шотландский предприниматель сильно покраснел.
— Конечно, господин министр. Но, простите за резкость, к делу это не относится. Мистер Перес просил меня выплатить ему почти четыре миллиона долларов, что составляет более половины суммы ожидаемой прибыли по завершении строительства, причем без учета непредвиденных обстоятельств и разных случайностей, которые могут произойти в процессе строительства.
— Но вы сами назначили стоимость подряда, сэр Хеймиш. Признаюсь, вы меня позабавили, поставив после цифры «тридцать девять» дату вашего рождения.
От удивления сэр Хеймиш открыл рот.
— Мне казалось, — продолжал министр, — учитывая вашу занятость в течение прошедших трех лет и теперешнюю ситуацию в Великобритании, вам не следовало бы быть таким щепетильным.
Министр бесстрастно наблюдал за удивленным и испуганным выражением лица сэра Хеймиша. Шотландец молчал.
— Позвольте мне рассказать маленькую историю про Виктора Переса, — продолжил министр. — Когда война приняла самый ужасный характер (министр был уже в том возрасте, что мог так называть Мексиканскую революцию; точно так же, как американцы говорят «Вьетнам» или британцы — «Германия», когда слышат слово «война»), отец Виктора был одним из молодых солдат, служивших в моем подразделении. Он погиб в битве при Селайе всего за несколько дней до нашей победы. После него остался сын, родившийся в День независимости и не знавший своего отца. Я имел честь, сэр Хеймиш, быть крестным отцом ребенка. При крещении мы дали ему имя Виктор.
— Я могу понять, что вы несете ответственность перед вашим боевым товарищем, но все-таки четыре миллиона…
— Вы в самом деле понимаете? Тогда позвольте мне продолжать. Незадолго до смерти отца Виктора я навестил его в полевом госпитале. Он просил меня, чтобы я позаботился о его жене. Она умерла после родов. Я считал, что ответственен за судьбу их единственного ребенка.
— Я понимаю вашу позицию, господин министр, но как быть с десятью процентами от суммы самого большого контракта вашего министерства?
— В один из дней войны, — продолжал говорить министр, словно не слыша сэра Хеймиша, — отец Виктора, находившийся на передовой в районе Сакатекас, увидел на минном поле молоденького лейтенанта, уткнувшегося лицом в землю, с ногой, искалеченной взрывом. Не думая об угрожающей ему опасности, он пополз через минное поле к лейтенанту и потом тащил его тело назад более трех часов. Он перенес тело лейтенанта в грузовик и доставил его в ближайший полевой госпиталь. Благодаря его усилиям у лейтенанта не отняли ногу, не говоря уже о том, что благодаря ему лейтенант остался жив. Как видите, есть хорошая причина доверить сыну Переса представлять правительственные интересы время от времени.
— Я согласен с вами, господин министр. Я только не могу понять, почему вы позволяете ему получать такой большой процент.
Министр, нахмурив брови, сказал:
— Боюсь, сэр Хеймиш, что если вы не понимаете этого, то вы никогда не поймете, согласно каким принципам мы, мексиканцы, живем.
Министр встал из-за стола и, прихрамывая, проводил сэра Хеймиша до двери.
Судебная ошибка
Иногда не знаешь, с чего начать. Но сначала позвольте мне объяснить, почему я сейчас в тюрьме.
Суд продолжался восемнадцать дней, и с того момента, как судья занял свое место, зал был заполнен до отказа. Присяжные уголовного суда в Лидсе почти два дня сидели в одной комнате, и прошел слух, что их мнения разделились. На скамье адвокатов поговаривали о том, что присяжные запутались в спорах и о пересмотре дела. Когда прошло больше восьми часов, судья Картрайт вызвал старшину присяжных и сказал ему, что не требуется, чтобы вердикт присяжных был единогласным: достаточно, чтобы его поддерживало большинство присяжных.
Сразу после этого послышался шум, и присяжные гуськом прошли на свои места. Представители прессы и публика поспешили заполнить зал. Все взгляды были устремлены на старшину присяжных. Это был толстый маленький весельчак в двубортном костюме и полосатой рубашке с цветастым галстуком-бабочкой. Он изо всех старался казаться серьезным. При нормальных обстоятельствах я с удовольствием выпил бы с ним кружку пива. К сожалению, я находился в обстоятельствах, далеких от нормальных.
Я поднялся по ступеням. Сев на скамью подсудимых, я обвел глазами зал и опять заметил на галерее блондинку, которая каждый день появлялась в зале суда. Интересно было бы знать: она посещает все сенсационные процессы об убийствах или ее чем-то привлек именно этот? Я ее совершенно не интересовал, ее взгляд, как и взгляды всех присутствующих, был устремлен на старшину присяжных.
Секретарь суда в черной мантии и парике зачитал с листа текст присяги, который, наверное, знал наизусть.
— Прошу старшину присяжных встать.
Толстый маленький весельчак медленно поднялся со своего места.
— Будьте добры ответить «да» или «нет» на мой вопрос. Вынесли ли присяжные вердикт, который они одобрили большинством из десяти голосов?
— Да, мы вынесли.
— Господа присяжные, находите ли вы обвиняемого виновным или невиновным?
В зале суда стало тихо, как на кладбище.
Я пристально смотрел на старшину присяжных, на его цветастый галстук-бабочку. Наконец он прочистил горло и сказал…
Я познакомился с Джереми Александром в 1978 году на курсах международного бизнеса в Бристоле. 56 британских компаний, стремящихся распространить свой бизнес на Европу, послали своих представителей на семинар, чтобы познакомиться с законодательством Европейского сообщества. Компания «Купер», которую я представлял на семинаре и председателем которой был, к тому времени имела 127 перевозочных средств и была одной из самых больших частных компаний, занятых перевозкой грузов.
