— В связи с убийствами было начато расследование, но лично ее оно совершенно не интересовало.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Томми.
Ларс решил нарисовать ему всю картину.
— Все началось с того, когда мы начали прослушивать медсестру.
Раздражение не уходило с лица Янссона.
— Какую медсестру?
Ларс сидел в напряженной позе.
— Сейчас я все объясню… Гектор Гусман лежал в больнице, Гунилла побывала там, заинтересовалась медсестрой в отделении, у которой возникли какие-то отношения с Гусманом. Как бы там ни было, мы начинили дом медсестры «жучками» — я и Андерс Аск.
Томми слушал. Раздраженная морщинка на лице постепенно разгладилась, сменилась выражением искреннего любопытства.
— Меня поставили следить за медсестрой. Гунилла была уверена, что у них с Гектором начнется роман; так и вышло. Гунилла оказалась совершенно права, однако мы ничего от этого не получили — ни от прослушивания, ни от слежки.
Томми пытался вставить слово, но Ларс продолжал:
— Время шло, Гунилла все больше впадала в стресс, видя, что результатов нет. Она призвала в свои ряды старого патрульного, сосланного в ссылку в аэропорт, Хассе Берглунда, который и стал орудием в ее руках вместе с Эриком и Андерсом. Состояние угнетенности заставило ее действовать очень своеобразно.
— Как именно? — чуть слышно проговорил Томми.
Ларс окинул парк напряженным взглядом.
— Она сделала своей жертвой сына медсестры.
По лицу Янссона видно было, что он не улавливает ход его мысли.
— Хассе и Эрик задержали его, привели якобы на допрос. Сфабриковали дело, где сыну предъявляется обвинение в изнасиловании…
Томми не знал, что и подумать.
— Таким образом у них появился рычаг давления на нее… Мне кажется, они пытались заставить ее доносить на Гектора — в обмен на то, что с сына будет снято обвинение.
Томми задумался.
— Так она согласилась доносить?
Ларс пожал плечами.
— Не знаю… Думаю, что нет — просто ей ничего не было про него известно.
Томми хлопнул себя по правому колену.
— Я понял. Все это ужасно, Ларс, если то, что ты рассказываешь — правда. Гунилла всегда работала небанальными методами, но на этот раз она зашла слишком далеко. Я поговорю с ней об этом. Спасибо за то, что ты связался со мной.
Томми поднялся, протянул ему руку.
— Пусть все это останется между нами, хорошо?
Ларс смотрел на руку Янссона.
— Сядь на место, я еще даже не начал рассказывать всю эту историю.
Ларс изложил Томми все, что знал, от начала до конца. Краткое резюме заняло двадцать минут.
Томми изменился в лице, смотрел на него во все глаза.
— Тьфу ты, черт, — прошептал он.
Теперь Томми уже не поглаживал свои роскошные усы — пальцы описывали нервные круги по щетинистым щекам.
— Вот проклятье! — Он не сводил глаз с Винге. — Ты говоришь, у тебя все это записано на пленку?
— У меня есть запись, когда они обсуждают убийство Сары — Гунилла, Андерс Аск и Хассе Берглунд. Упоминается и убийство Патриции Нурдстрём. Среди записей есть и разговор о том, как они задержали сына медсестры, как они сбили его машиной, о несанкционированной слежке и прослушивании, обо всех ее методах и приемах. Есть также данные о тех миллионах, которые она, ее брат и Андерс Аск украли во время расследований, которыми занимались по долгу службы.
В десятый раз Томми тихонько выругался себе под нос.
— А мальчик? Он все еще в больнице?
Ларс кивнул:
— Он в очень тяжелом состоянии.
Томми вздохнул, пытаясь собрать все воедино.
— Что ты намерен предпринять? — спросил Ларс.
Вопрос задел Томми за живое, словно тот абсолютно не хотел его сейчас слышать.
— Не знаю, — тихо ответил он. — Сейчас я пока не знаю…
— Прекрасно знаешь.
Томми посмотрел на Винге:
— И что же?
— Она убийца, преступник — и полицейский. Ты ее начальник, ее поведение — твоя ответственность.
— Ты о чем?
— О том, что у тебя есть два варианта.
— А именно?
Ларс дождался, пока парочка пенсионеров пройдет мимо них.
— Либо ты отдашь ее под суд — за убийство, вымогательство, угрозы, взлом, превышение служебных полномочий, несанкционированное прослушивание… короче, за все хорошее. А сам, как ее босс, полетишь вместе с ней, — скорее всего и сам получишь срок, когда вся эта история окажется под пристальным вниманием полиции и журналистов. Никто в жизни не поверит, что ты был не в курсе.
— Между тем, это так и есть. Я ни о чем не догадывался.
— Ты думаешь, это кого-нибудь волнует?
Томми откинулся на спинку скамейки.
— А второй вариант? — негромко проговорил он.
Ларс ожидал этого вопроса.
— Второй вариант — дать ей уйти. — Он подался вперед. — Ты избежишь проблем, вопросов, ответственности. Она просто уйдет на пенсию. Возраст, смерть брата… бог знает, что еще. Но она должна уехать отсюда как можно дальше. Я обещаю молчать — в обмен на это я хочу получить ее должность… или что-нибудь получше в криминальной полиции. Хочу работать под твоим непосредственным руководством, однако чтобы ты не вмешивался в мою работу. Через несколько лет я ожидаю повышения по службе.
Янссон посмотрел на него с горечью во взгляде.
— Ты — сотрудник полиции общественного порядка, каким-то непостижимым образом попавший в группу к Гунилле. У тебя нет опыта, нет списка раскрытых дел — ничего. Как я смогу мотивировать твое назначение?
— Придумай что-нибудь.
Томми закусил губу.
— Откуда мне знать, что ты рассказал правду? Возможно, у тебя просто разыгралось воображение.
Ларс придвинул к Томми свою спортивную сумку.
— Убедись и свяжись со мной, желательно — сегодня же вечером, — сказал он.
Томми пытался размышлять. Винге поднялся и пошел прочь. Посмотрев ему вслед, Томми поднялся, взял сумку и направился в другую сторону.
28
В церкви играли Форе,[36]началась церемония прощания. Гунилла стояла у изголовья гроба. Она положила цветок на крышку и присела, все по правилам. Несколько старых толстых полицейских в форме стояли в толпе, состоявшей из трех десятков человек, пришедших проститься с безмозглым Эриком Страндбергом.
