свадьбы. Сотни лиц. Протокол. Ритуал. Потом встречи с деловыми кругами, осторожные обсуждения совместных проектов, прощупывание почвы, «танцы» друг возле друга… А пока можно просто посидеть у камина в хорошей компании.
— За жениха и будущего короля, — поднял очередной тост Аврий.
Глава 25ч3
— Капля, — насмешливо фыркнул Илья. Они шли по коридору. Прием в честь шакринарцев закончился, а на бал детей не пригласили.
— Не капля, а капелька, — педантично поправил Седьмой. Он вообще отличался въедливостью, а еще превосходной памятью. Из-за чего практически не имел друзей, ибо был к тому же страстным правдолюбом, отстаивая правду ценой даже заработанных тумаков. Седьмая мать терялась, в кого пошел ее сын. Вроде на Третьего внимательностью похож, на Второго — темпераментом, а драчливостью в кого? В Четвертого?
«Собрал лучшее, — смеялся король».
Оля насупилась. Пихнула брата в плечо. Стукнула по руке Седьмого.
— Если и капля, то огненная! — возразила гордо.
— Точно! — просиял Иль. — Огнекапля!
— А мне нравится, — горячо поддержал Седьмой.
— Ну вас! — отмахнулась девчонка, ускорила шаг. Мальчишки! Одни насмешки на уме. Ну какая она огнекапля? У нее даже волосы не рыжие…
— Ты отца попросишь показать подарок? — догнал ее брат. Рядом пристроился Седьмой, который во дворце от них не отходил. Зимой он поступал в академию. И наставников ждали непростые времена — Седьмой обожал задавать вопросы.
— Я и так знаю, что там, — равнодушно пожала плечами Оля, — артефакт. Водный. Скорее всего кулон. Сильный. Но у мамы мощнее был, когда она нас носила. А мне такой не зачем.
— Отдай его мне, — загорелся Седьмой. Коллекционирование было еще одной его страстью. В этом он удивительным образом напоминал Первого. Третий уже ругался на тайно притащенного во дворец ракушечного голема. Мелкого такого… до колена. Все бы ничего, но тот ожил ночью и сбежал, до смерти перепугав скрипучими шагами служанок. Ловили тварь дружно всей ругающейся охраной — голем еще по стенам и потолку ловко ползал.
— Отец не разрешит, — помотала головой девочка, — да и мама… Она почти все наше себе оставляет: рисунки там, поделки… Говорит, на Земле так принято. Я и сама видела: у бабушки в шкафу ее рисунки лежат. У землян ведь память плохая… Вот они и хранят всякое такое… памятное.
Седьмой сочувственно вздохнул, но настаивать не стал. Плохая память — это почти болезнь, а о больных надо заботиться.
— И чем займемся? — уточнил он, озираясь. Время, конечно, позднее, но взрослые заняты. Можно пока не идти спать.
— У нас дела, — важно ответил Иль, — секретные.
После такого оставить их Седьмой просто не мог.
Сначала они шарахались от каждой тени, крались по углам. За ними, заинтересовано, кралась охрана, и Оля рассерженно грозила им кулачком, чтоб не мешали. Охрана делала вид, что ослепла и оглохла. И вообще — она тут просто стену подпирает, чтоб не рухнула случайно.
Первый час было весело. Особенно притворяться сугробами. Хоть и холодно. Еще и мокро. Но все испортил дядя Сережа. Завалился на них сверху. Еще и гоготал так, что окна дребезжали. Потом затащил в гостиную к камину — сушиться. Насовал земных конфет по карманам, и сказал, что разведчики из них, как из него огневик. И вообще главное у разведки — это маскировка. А то всех шпионов распугают, не поймав.
Маскировкой они и занялись. Хотя по мнению Оли вымазанное черно-серыми полосами лицо больше привлекало внимания, чем маскировало. Так что шпионов они не поймали, зато тетя Лигрея, визжа, требовала их срочно отмыть, а то не дворец, а помойка!
Тогда дядя Сережа предложил притвориться снеговиками. Только за ручку с Седьмым Оля ходить сердито отказалась. И обниматься.
— Оригинально, — пробормотал Третий, когда они столкнулись в коридоре. Ну как столкнулись… Выскочили на него из-за портьеры — Оля хотела спросить, где сейчас шакринарцы. А до дворец большой, а у нее уже ноги устали.
Иль поправил сползший капюшон. Подтянул потуже пояс, чтобы не вывалилась подушка, которую он туда засунул.
— Для бала тайн готовитесь? — миролюбиво уточнил Харт, выразительно посмотрев на настенные часы. Потом не менее выразительно на четвертого, возвышающегося над детьми снеговика. Длины простыни ему не хватило, и из-под края белой ткани высовывались здоровенные берцы.
— Не, мы в шпионов играем! — Седьмому плохо удавалось держать в себе тайны.
— И кого ловим? — оживился Третий, одаривая родственничка уважительным взглядом… Умел тот играть с детьми так… что завидно становилось.
— Шакринарцев! Ой!
Оля наступила на ногу дядюшке, который по возрасту в братцы годился, но тот намека не понял. Братьями Седьмой восхищался настолько, что секретам там места не было.
Харт поскучнел. Укоризненно глянул на Сергея. Еще больше укоризны досталось охране, потому как некоторые игры, особенно политически неправильные, могли навредить только начавшемуся сближению стран.
— И как успехи? — поинтересовался он по привычке. Работа… Он даже жену порой начинал допрашивать… Профдеформация, она такая.
— Никак, — со вздохом поведала Оля. Третьего она побаивалась, но сейчас тот вроде не злился, — взрослые такие скучные… Ходят, разговаривают, пьют, едят. Никто даже не подрался.
— Ну да, ну да, — согласился Харт. — Так, может, спать пойдете?
Охрана за спинами детей усиленно закивала, во взглядах безмолвных читалась горячая благодарность.
Уже лежа в кровати, Оля с раздражением думала о том, что взрослые совсем не умеют веселиться. И веселить других. Вот она, на месте шакринарцев, обязательно бы что-нибудь устроила… Чтобы им поймать шпиона. А еще лучше двух.
Проснулась она от прохлады, коснувшейся лица. Сонно потянулась и, не открывая глаз, прошептала:
— Не сегодня, ладно? Завтра же свадьба Шестого.
— Вот именно! — раздраженно прожурчали сверху. Оля смахнула каплю, упавшую на щеку. Зевнула. Приоткрыла один глаз — над ней нависла полупрозрачная фигура. — Так что
