«Черт бы вас всех побрал! Что там опять стряслось?! Ни днем, ни ночью покоя нет». – Слушаю тебя, Богдан.
– Объект из парадного вышел. Волочет что-то тяжелое. В мешке, кажется. По размерам похоже на труп.
Украинский не посвящал оперативников в подробности, известные только майору Торбе и Следователю с Близнецом. Остальные выполняли приказы, и точка. Поскольку все трое посвященных в детали на данный момент отдыхали, возникли определенные сложности. Впрочем, пока не принципиальные.
– Куда направляется?
– Пока не ясно, товарищ полковник. Вдоль дома пошел. Под самыми окнами держится. Какие наши действия, Сергей Михайлович?
Украинский слегка запаниковал. Чуть было не распорядился: «Брать, к чертовой матери!», когда вспомнил о гараже Бонасюков. Во дворе, под домом с торца.
– Следить в оба глаза. – сказал Украинский.
– Понял, выполняю.
– Только, гляди, не вспугни.
Вскоре предположение подтвердилось. Оперативники доложили, что Растопиро с ношей скрылся в гараже.
– Если надумает выехать, остановить и задержать.
Потянулись тревожные минуты ожидания. Пятнадцать минут истекло. Потом еще десять. Не выдержав, Украинский сам связался с подчиненными.
– Без изменений, товарищ полковник. Объект сидит в гараже. Ворота плотно закрыты. Свет через щели пробивается. Только слабый какой-то. Из подвала, видать.
«Вон оно что», – подумал Сергей Михайлович, и ему расхотелось ужинать. Даже доченьку, выпорхнувшую из ванной, он обнял как-то рассеянно. Из головы не шла Кристина. Или то, что от нее осталось.
Света с Лидой отправились смотреть телевизор. Украинский остался на кухне. К ужину он почти не притронулся.
Выходя, Светка озабоченно посмотрела на отца:
– Пап, что-то не так?
– Все так, – успокоил ее полковник. – Просто умаялся немного.
– Покушай. А-то голова болеть будет.
– Да, да, доченька.
Поколебавшись, Украинский связался с майором Торбой. Сначала трубку долго не брали, потом ее все-таки снял майор.
– Да, бля? Я слушаю? – голос был настолько пьяным, что Сергей Михайлович благоразумно повесил трубку. В таком состоянии толку от Торбы было немного. Оставались Следователь с Близнецом. Насколько слыхал Украинский, капитан Журба накануне отвез жену в роддом. Подробностей Сергей Михайлович не знал. «Должен быть дома», – предположил он, накручивая номер Журбы. Ему ответили длинные гудки. Либо Следователь отсутствовал, либо вырубил телефон. Украинский позвонил Ещешину, но и тот, как назло, исчез.
– Вот, черт, – выругался полковник. У него не осталось выбора. – Черт бы вас всех побрал.
Квартира потихоньку затихла. Светка, чмокнув «любимого папочку» в щеку, – «Фу, колючий», – удалилась в свою комнату. По пути дочка сладко зевала. С учетом кислоты и последовавших операций со стороны выглядело не очень. Но, только не для Сергея Михайловича. Родные дети, самые красивые. Разве это не так?
Лида в спальне потушила большой свет, оставив гореть ночник на тумбочке. Сергей Михайлович дежурил у телефона. Даже надел туфли и накинул свитер, готовый, по первому же сигналу, лично ехать на Оболонь. «Не привыкать, дырки собой затыкать». Около двух по полуночи на связь вышел Богдан.
– Товарищ полковник? Клиент возвращается обратно. С пустыми руками. В подъезд зашел… В квартиру подымается… Все, кажется, в квартире.
«Похоронил, значит…»
– Докладывай, если что. – Распорядился Сергей Михайлович. Прошагал к холодильнику, плеснул с полстакана водки. Осушил залпом, немного посидел в молчании, пока не прилег прямо на уголке. Через четверть часа он уже крепко спал.
декабрь 2002 – ноябрь 2004
конец третьей книги
