и благодарен будет, а дай ему волю, завтра тебя же загрызет. И что лучше? Сорок восемь лет минуло тебе, а вел себя иногда, как глупый мальчишка. Верил в глупые вещи, что одним куском хлеба сорок человек можно накормить. Но спасибо тебе, что хоть смертью своей помирил нас, а помирил тем, что и мне помог последнюю сердобольную гниль из души вычистить и оставить только презрение и ненависть к врагам своим. И как на духу говорю: нет в моем сердце зла на тебя, есть только любовь к тебе. Даже горечи утраты нет, потому что по-другому мы бы не разошлись с тобой, а убивать тебя мне было бы больно…
Он поднял свой стакан и, глядя на покрытое лепешкой вино брата своего, произнес:
— Да успокоится на небесах твоя душа, да воцарятся мир в ней и покой, и пусть не тревожит она меня, чист я перед тобой. Мы все там будем рано или поздно. И пусть я буду знать, что там ждет меня мой брат, которого я любил на земле! И пусть земля будет тебе пухом!
Сталин поднял стакан, выдержал паузу и медленно, не торопясь, выпил. Вытащил платок, вытер рот и усы.
— Я отомщу за тебя, мой товарищ и брат Киров!
Николаев сдался после того, как ему сообщили об аресте Мильды и пообещали, что сохранят жизнь и ей, если он подпишет показания на предложенных ему соучастников.
29 декабря 1934 года через час после вынесения приговора Николаев и тринадцать мнимых его сообщников были расстреляны. Комендант Ленинградского управления НКВД, руководивший расстрелом, потом сказал сослуживцам: «Я поднял Николаева за штаны и заплакал — так мне было жалко Кирова».
По городу ходили слухи, что Кирова убил муж-ревнивец, но НКВД их быстро пресек, а тех, кто попытался высказать их публично, отправили в лагерь.
Все было готово для начала «красного террора».
Первые 103 человека из разных городов Союза были расстреляны еще в декабре тридцать четвертого по «белогвардейскому следу».
Потом 14 человек по николаевскому доносу и суду вместе с Николаевым.
Всего в Ленинграде было репрессировано более 600 человек.
Но это было только начало. «Большая чистка» прокатилась по всей стране. Из 139 членов ЦК, выбранных на семнадцатом съезде, лишь 31 умер своей смертью, остальных раскроил сталинский маховик репрессий.
Мильда, узнав о гибели Кирова, долго плакала, но на все вопросы о подробностях их взаимоотношений отвечать отказалась, твердя, что жили они с Николаевым хорошо. Судья Ульрих писал о ней Сталину: «Мильда Драуле на вопрос, какую она преследовала цель, добиваясь пропуска на собрание партактива 1 декабря с. г., где должен был делать доклад т. Киров, ответила, что «она хотела помочь Леониду Николаеву». В чем? «Там было бы видно по обстоятельствам». Таким образом, нами установлено, что подсудимые хотели помочь Николаеву в совершении теракта».
«Подсудимые» — это Ольга и Роман Кулишер, которых арестовали и посадили лишь за то, что Ольга являлась родной сестрой Мильды. Бедный Кулишер на допросах постоянно твердил, что Николаева видел несколько раз и считал его сумасшедшим. Под конец, измученный всем происходящим, он стал говорить, что и на Ольге Драуле женился по роковой ошибке, что он не виноват и не понимает, почему должен нести ответственность за поступки какого-то сумасшедшего.
Далее Ульрих продолжил: «Все трое приговорены к высшей мере наказания — расстрелу.
В ночь на 10-е марта приговор приведен в исполнение.
Прошу указаний: давать ли сообщение в прессу.
11 марта 1935 г.
В. Ульрих».
Перед смертью Мильда вспомнила Кирова. Зная, что через несколько секунд она соединится с ним, она улыбнулась, и с этой легкой улыбкой без страха переступила земную черту.
Аглая и Виталий Ганины погибли летом 1935 года в автомобильной катастрофе. Сбежавший с места преступления шофер грузовика, с которым произошло столкновение, так и не был найден.
25 января 1935 года скоропостижно умер Валериан Владимирович Куйбышев. Серго Орджоникидзе протянул еще два года, и, как свидетельствуют вновь открывшиеся факты его гибели 18 февраля 1937 года, к его скоропостижной смерти от разрыва сердца, как написали в некрологе, причастен начальник личной охраны Серго полковник Василий Ефимов.
В конце 1937 года был расстрелян и любимый шут Сталина, начальник его охраны Карл Паукер.
Расстрелы и казни перестали быть новостью. Перед кончиной Сталин намеревался расстрелять последних близких свидетелей своей безумной жизни — Ворошилова, Молотова, Кагановича, Берию, знавших о его страшных тайнах больше остальных. И в один из февральских дней 1953 года Коба достал из личного сейфа тот самый протокол допроса Гиви Мжвания, который передал Сталину Агранов, проводивший обыск в кабинете Кирова. Уже два месяца за Берией каждодневно следила сталинская контрразведка. Фактов его злодейских дел накопилось достаточно. Но Сталину Берия был нужен для другого. Вместе с ним должны были кануть в вечность и те, кого весь народ знал как друзей и боевых соратников вождя. Он вызвал полковника Джугу и попросил составить список всех бериевских грехов. Обширное донесение Джуги называлось «Сексуальный маньяк в галошах». Дальше бы все пошло по испытанной схеме: Берия за обещание сохранить ему жизнь отдал бы компромат на великих сталинских соратников и состоялся бы еще один великий процесс. Без Берии, которого Коба пристрелил бы раньше других.
Но, как известно, воплотить в жизнь этот последний проект Сталин не успел, о чем, наверное, искренне сожалел, когда его хватил удар. У него было несколько дней перед смертью, когда он лежал беспомощный, не в силах выговорить ни слова. Но когда приближался Лаврентий, Сталин поднимал вверх указательный палец, точно грозил ему. У Берии озноб пробегал по коже. Часть мозга Сталина, не пораженная кровоизлиянием, еще работала, доигрывая последние убийства. Была готова и новая смена, молодых, отчаянных и послушных сталинцев.
Таких, каким когда-то был Киров.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии
