приема лекарств для вашего тела, для ваших органов. Никто не говорил о страхе, что это передастся, если у вас будут дети. Вы жили с осознанием того, что без ежедневного приема таблеток вы бы не справились.
Несколько крошечных таблеток для моего рассудка.
Но я также кое-что поняла за первые несколько недель моего пребывания в Мэй-Хайтс. В то время как я и другие известные лица были окружены удобствами, которые больше походили на гостиничный отдых, со спа-салоном, бассейном, кабинетами красоты, я была здесь далеко не худшим пациентом. Это было не осуждение, это была честность.
Это сделало меня благодарной и опечаленной в равной степени. Это была поговорка: "Посмотри, что у меня есть, почему я не была счастлива?" Этот мыслительный процесс был скользким путем, но я все еще предавалась ему.
Кто я такая, чтобы позволять себе так себя чувствовать, когда другим было еще хуже? Кто дал мне право? Как ты жил без боли, когда это все, что ты когда-либо знал?
Не зная, быть ли мне благодарной за то, что я пережила все, что у меня было, или горевать из-за того, что я не умерла от этого.
У меня не было выбора, кроме как сидеть наедине с собой, обдумывая каждое решение, которое привело меня к этому моменту. Как, почему, что. И то, которое выделялось больше всего; почему я? Что еще более важно, почему не я?
Знаете ли вы, что привело к пяти месяцам пребывания в психиатрической клинике? Отсутствие контактов с внешним миром, отсутствие наркотиков или алкоголя, которые подавляли бы все, что вы чувствовали. Постоянно писались заметки о моем настроении, о том, как я себя вела, как взаимодействовала с работниками и другими пациентами. За мной наблюдали в любой момент дня. Если это была не камера, то это был человек. Устройства были полностью запрещены.
У меня были домашние задания. Я столкнулась с худшими вещами, которые случались в моей жизни. Они разбили все на части и разделили их, указав, где я могла бы выбрать другой путь или где со мной случилось что-то, в чем не было моей вины и чего нельзя было избежать.
Это показывало уязвимость. Это было изнуряющее одиночество. Это кричало о несправедливости, от которой не было лекарства.
Это была жизнь в условиях дискриминации и предрассудков, осуждения. Понимание того, что независимо от того, сколько прошло времени, я не могла избавиться от психического заболевания. Мне было суждено чувствовать фундаментальную боль, как физическую травму, но при этом она была невидимой. Это должно было быть несправедливо определено диагнозом, а не моими действиями вне его.
Самым трудным было осознавать, что даже после столь долгого пребывания здесь мне было трудно вернуться к реальной жизни. Особенно учитывая мой повышенный статус, предстоящую работу, всеобщее внимание ко мне, не говоря уже обо всем остальном.
Интенсивная индивидуальная психотерапия и межличностная терапия наряду с корректировкой приема лекарств, которая, наконец, была согласована и улажена, оказали огромную помощь.
Я подписала свои документы, отметив галочками все, через что мне пришлось пройти за последние несколько месяцев. Подписав бланки об освобождении, я была готова уехать. Я создала здесь зону безопасности. Выйти — значит оставить все позади. От нервов у меня слегка задрожали руки.
Что, если я не смогла бы использовать механизмы преодоления, которым научилась? Что, если я потеряла бы неудачу и полетела бы под откос в тот момент, когда ушла? Нет, это не было бы провалом. Это был бы процесс обучения.
Но независимо от того, сколько сеансов я провела, избавиться от старых привычек было трудно. Комфорт — это комфорт по какой-то причине, даже если это стало токсичным способом обращения с ним.
В моем багаже, который забрали Брандо и Чиро, доктор Эванс включил контактные данные и направления к конкретным терапевтам неподалеку от того места, где я жила. Я скользнула на заднее сиденье.
Легкость и тяжесть давили мне на грудь, смесь эмоций, когда мы ехали к моему дому.
— Добро пожаловать домой, Пэрис, — пробормотала я себе под нос, прогуливаясь по тихому и пустому дому после того, как охранники провели стандартный обыск.
Некоторые вещи не менялись.
Солнечные лучи проникали в окна. Мой багаж уже отнесли в мою комнату, сумочка лежала на кухонном столе, но я несколько мгновений не обращала на это внимания.
Я взяла напиток из полного холодильника, без сомнения, припасенного моей домработницей к моему возвращению, и плюхнулась за стол.
Включив телефон, я поморщилась от уведомлений из группового чата, их было слишком много, чтобы их просмотреть. Я знала своих охранников и, скорее всего, Рейн, предупредил их, что на некоторое время я не смогла бы отвечать. Это было то, что мне пришлось бы объяснить позже.
Отправив короткое сообщение Хилари, я дала ей понять, что теперь любой контакт мог быть направлен ко мне. Она настаивала на всем, что было связано с работой, заявляя, что я ушла в отпуск по работе и буду держаться подальше от глаз общественности, пока не буду готова заняться промо-работой для своего предстоящего фильма. Фильм, к которому я еще не начала разучивать реплики, но до начала съемок оставалось четыре месяца, и с этим можно было справиться.
Можно было кое-что сказать о том, что ты не носил свой телефон постоянно при себе. Я привыкла к ощущению, что он не нависал надо мной и не требовал моего внимания. Боже, это было бы такой адаптацией. Я чувствовала себя оторванной от мира, но от этого сильнее. Как будто наивное отношение к происходящему каким-то образом помогло мне. Возможно, так и было. Шаг за шагом.
Восхитительное тепло проникало сквозь прозрачное стекло окна, купая меня в его интенсивности. Быстро осмотрев свое тело, я удовлетворенно промычала, отметив, насколько успешно прошла лазерная терапия. У меня было еще два сеанса в "Мэй Хайтс". Было удивительно, что давали деньги.
С большим загаром, если присмотреться повнимательнее, можно было разглядеть шрамы. Но они почти исчезли. Я бы отложила операцию из-за работы и пересмотрела бы ее на более позднем этапе. Врач посоветовал еще один курс лазерной терапии, прежде чем я назначила бы какую-либо операцию, так что вариантов было много. Тем временем, и главным образом для того, чтобы избежать вопросов папарацци, я купила камуфляжный крем для тела. Мне не терпелось попробовать его теперь, когда я вернулась домой.
Прикоснувшись кончиками пальцев к виску, я на мгновение закрыла глаза, борясь с неизбежным подавляющим чувством. Просто дыши.
Поднявшись с сиденья, я поднялась по
