этим людям.
Сперва Рэккер молчал, а потом разразился страшным, квакающим хохотом. Эш сильнее сжал посох, отозвавшийся секундной волной тепла, разлившейся по уставшему телу.
— Погибнеш-ш-шь? — раздвоенный язык облизнул сухие ноздри-щели и втянулся обратно в клыкастую пасть. — Мне не нуж-ж-ш-на твоя ж-ш-изнь генерал! Глупец-с-с! Думаеш-ш-шь все это время я прятался з-сдес-сь от тебя? Ч-ш-то тряс-с-ся за с-с-вою ш-с-с-куру?
— Прости если обидел, но ты никогда не отличался храбростью.
Рептилия зарычала, заставив стены дрожать под натиском его ярости.
— Идиот! — крикнула тварь. — В-с-се это время ты дей-с-ствовал по моему плану. Вс-се это время я вов-с-се не пряталс-с-я от тебя, а заманивал! И ты пош-ш-ел на з-с-зов как нераз-с-зумный бычок! Мне нуж-ж-жен был только…
По полу покатился старый, обшарпанный, простецкий посох. Эш, только что швырнувший его к ногам ошарашенного монстра, стоял не шелохнувшись. Он знал. Все это время Пепел знал о намерениях противника.
И без того нечеловечески большие глаза рептилии распахнулись еще шире. Вертикальный зрачок стал походить на швейное веретено — такой же пузатый посередине.
— Четыре года назад, когда ты сжег монастырь, я действительно полагал, что ты охотишься за мной. Но потом… — Эш вспомнил, как он поглотил сердце Ху-Чина и что за этим последовало. Если бы не посох… Что ж, хвала Богам и Духам, что на планете не появился второй рептилоид. — Потом все встало на свои места. Сперва я решил, что должен сберечь посох от тебя. Ради этого мне восемь лет пришлось бегать по всему континенту, но вскоре я понял одну простую вещь.
— Какую ж-ш-е?
Эш хотел, больше всего на свете хотел обернуться и посмотреть в глаза «Бродячим Пням», но не смог. Волшебник до ужаса боялся увидеть презрение и страх, причем страх даже больше призрения.
— За все надо платить, — скорбно выдохнул Эш. Магик некоторое время стоял, заглянув в глубины собственной души, а когда выглянул то словно преобразился. Лицо стало строгим, спина выпрямилась и надулись скулы. — Ты проклял замок, запутал сира Арлуна, шантажировал Ана’Бри и все это ради того, чтобы исправить собственную ошибку.
— Ош-ш-шибку? — засмеялся монстр. — Когда-то ты был другим, генерал. Когда-то люди, заслыш-шав бой наш-ших барабанов забивалис-с-ь в с-самые темные щ-ш-щели. А ч-ш-то с-с-ейч-ш-ас-с?
Тварь вытянула вперед правую руку и произнесла заклинание. Посох завибрировал, взлетел в воздух и лег в чешуйчатую ладонь. Сверкнула молния, стены сотряс гром — природа проснулась. Внутри же цитадели все было на удивление спокойно. Стоило дереву коснуться чешуи, как Рэккер начал меняться. Он стал ниже чуть ли не на фут, плечи сужались, приобретая привычные людям очертания, изумрудные пластинки втягивалась в кожу, округлился зрачок.
Вскоре на пьедестале стоял обычный мужчина лет тридцати. Лысый, но с густыми черными усами и бородой. От левого виска до правой скулы все так же змеились три шрама. Алая броня, под властью волшебства, уменьшилась достаточно, чтобы плотно облегать новую фигуру. И все бы ничего вот только радужка глаз все так же оставалась пугающе янтарной.
Рэккер облегченно вздохнул, проводя пальцами по щеке.
— Наконец-то, — прошептал бывший лейтенант, из чьего голоса пропали все шипящие нотки. — Наконец-то! Кастрированный демон, я уже успел соскучиться по этому телу… И по другим телам…
Замасленный янтарный взгляд скользнул за спину Эшу. Волшебник был уверен, что Рэккер разглядывал фигуры Алисы и Мери. Еле слышно скрипнули зубы Лари, но даже опытными странники оказались не в силах сбросить оковы Мастера.
— А теперь… — не успел лейтенант договорить, как вскрикнули разжал руку.
На его ладони чернел ожог. Раскаленный посох покатился по полу, а мгновением позже подлетел к Эшу. Он застыл перед низкорослым магиком словно извиняясь за секундную измену. Эш тепло улыбнулся и мысленно позвал друга по Имени. Посох выдал сноп алых искр и лег в подставленную ладонь.
— Что за демонщина! — процедил Рэккер.
Старый враг произнес Слово и ожог осыпался черными хлопьями. Волшебники, носящие в сердце имя огня всегда отличались тем, что могли подчинять любые его формы — даже такие.
— Бери оружие, лейтенант, — властным тоном произнес Эш.
Барон выпрямился и вытянул в сторону руку. Из стены, разбивая гранит и корежа метал, вылетел его старый посох, увенчанный острием закаленным в крови сотен убитых. Два волшебника встали друг напротив друга.
— Как же жаждал я этого момента, — хищно оскалился Рэккер. — Чувствуешь ли ты это, старый враг? Чувствуешь как закипает кровь, как быстрее стучит сердце, как разум застилает кровавая пелена?.. Я знаю — чувствуешь.
Юноша промолчал, спрятав взгляд.
— Что бы ты не говорил и не делал, — продолжал барон. — Как бы не старался загладить грехи прошлого, но я знаю кто ты. Ты — Кровавый Генерал Седьмого «Смрадного» Легиона! Убийца, предатель, осквернитель храмов и могил! Тот, кто самолично убил сотни, а запытал еще больше, — Рэккер сощурился и улыбнулся. — Ты тот, кто спалил Задастр и дал мне нынешнюю силу.
— Нет, — покачал головой волшебник. Он поднял голову и свободной рукой стянул черную бандану. На плечи водопадом рухнули пепельные волосы. Следом на пол упала голубая линза, обнажившая карий, почти черный глаз. — Я Мастер Тысячи Слов, двенадцатый Мастер Ордена. Я тот кто танцевал на пиру в Хрустальном Лесу, кто победил дракона Ху-Чина. Тот кто прошел этот материк из одного конца в другой, кто видел народы чудесные и удивительные, кто сражался с Титанами и повергал Великанов. Тот кто слышал легенды фей и играл на собственную жизнь с Хозяином Демонов.
Пока волшебник говорил, голос его становился сильнее и громче. Задрожали стены, крошился зачарованный металл. Вокруг волшебника собирались вихри его силы, энергии столь дикой и безумной, что в ярости своей она стала видимой даже обычному взгляду. Бирюзовое торнадо энергии окутало фигуру волшебника.
Оно ударило в далекий свод и пронзив его подобно стреле, устремилось в небо. Коснувшись черных, смоляных облаков, сила волшебника, еще при жизни воспетая в легендах и детских страшилках, закрутила их словно тесто. Вновь сверкнули молнии, в очередной раз ударил гром.
— Я Пепел! — казалось что голос Мастера звучит ото всюду. Из камней, из осколков статуй, из факелов и даже воздуха. Громкий, звучный, он проникал в каждую клеточку тела и набатным колоколом звенел в ушах. — Я величайший волшебник эпохи Пьяного Монаха!
— Величайший? — хмыкнул Рэккер, собравший
