Не думаю, что нам с Сэнди стоит сохранять отношения.
— Мне очень жаль, — сказал Гарри. — Я видел, что между вами что-то неладно.
Барбара затянулась сигаретой:
— Я многим ему обязана. Он помог мне собраться после… после Берни. Но я не думаю, что мне и сейчас нравится та форма, которую он придал мне. — Она неловко рассмеялась. — Простите, что-то я разболталась. Просто мне совсем не с кем поговорить, понимаете? Это что-нибудь объясняет?
— Порой приходит время, когда нужно смотреть на вещи прямо, снимать шоры с глаз. — Гарри покачал головой и поглядел на Софию. — Испания мне в этом помогла. Показала, что мир куда сложнее, чем я думал.
Барбара пристально взглянула на него и согласилась:
— Он действительно сложен.
Несколько мгновений все молчали.
— А вы сказали ему, что не вернетесь? — спросила София.
— Нет. В любом случае ему теперь все равно. Мне нужно будет… разобраться кое с какими делами, а потом я уеду на Рождество. Надеюсь.
— Мне кажется, у Сэнди проблемы с бизнесом, — рискнул заикнуться Гарри.
— Вам что-то известно? — заинтересовалась Барбара.
Гарри замялся:
— Он собирался привлечь меня… в одну из своих компаний. Но ничего не вышло.
— В какую компанию?
— Толком не знаю. Мне почти ничего не известно.
— Простите, если это выглядит предательством, — сказала Барбара, — но я наблюдала, как вы общаетесь с Сэнди. Вам ведь он на самом деле не нравится. Вы поддерживаете с ним отношения только из-за старой школьной дружбы?
— Ну… что-то в этом роде.
— Странно, что ему нужно ваше одобрение. — Она обратилась к Софии: — Связь между мужчинами, учившимися вместе в английской частной школе… такого в Испании нет.
Она слегка истерично засмеялась. София смутилась, Гарри подумал, что Барбара на грани срыва.
— Вы ведь никому об этом не скажете? — Барбара закусила губу. — Извините меня.
— Конечно.
— Пако все время о вас спрашивает, — улыбнулась София. — Может, вы как-нибудь зайдете, повидаетесь с ним до отъезда в Англию?
— С удовольствием. — Губы Барбары тоже тронула улыбка. — Спасибо. Может, мы сводим его куда-нибудь. Развлечемся.
Гарри набрал в грудь воздуха и спросил:
— Мне нужно поговорить с Сэнди кое о чем. В связи с этой сделкой. Вы не знаете, он сегодня у себя в конторе?
— Наверное. — Барбара взглянула на часы. — О боже, мне пора идти! Простите, я не дала вам поесть, плакалась тут. Простите.
— Все в порядке, — заверил Гарри. — Послушайте, позвоните мне, и мы наметим встречу с Пако.
— Хорошо. Приятно было увидеть вас обоих.
Барбара наклонилась через стол и поцеловала Софию в щеку, как принято в Испании, потом встала и направилась к двери, остановившись, чтобы повязать на голову платок. Гарри смотрел ей вслед, а думал о браке. Отважится ли он на этот прыжок? И примет ли его София? Подробности он узнает в посольстве, но сперва ему нужно завербовать Сэнди — подарить Хиллгарту перо на шляпу.
Барбара открыла дверь, махнула им рукой и растворилась в вихре снежинок.
Глава 37
Уходя, Барбара мысленно ругала себя. С чего это она так разоткровенничалась? Увидела, как они сидят вместе, такие домашние, уютные, спокойные.
Некоторое время после подслушанного телефонного разговора она боялась, что Гарри как-то причастен к ужасным вещам, в которых замешан Сэнди. Однако, наблюдая за ним позже, поняла, что это невозможно; его использовали как пешку в какой-то мутной игре. Слава богу, сделка расстроилась, какой бы она ни была. Каждый раз, видя Гарри, Барбара испытывала чувство вины, так как он по-прежнему думал, что Берни мертв.
Встречалась она в тот день с Луисом и надеялась обсудить реальный план побега Берни, так как Августин, это Барбара знала, вернулся из отпуска. Она предложила Гарри с Софией пообедать в кафе «Хихон», потому что теперь, когда возможность увидеться с Берни была так близка, ей хотелось снова посетить все те места, где они бывали вдвоем, — места, которых она так долго избегала.
«Три года в лагере, — думала Барбара. — Какой он теперь? Как на меня отреагирует?»
Она наказала себе ни на что не рассчитывать, они оба наверняка изменились до неузнаваемости. Единственная ее надежда — вызволить его.
Снег так и валил густыми хлопьями, покрывал машины и пальто людей, которые шли сквозь метель и напоминали белых призраков. Он таял у Барбары на голове, отчего платок стал совсем мокрым (лучше бы она надела шляпу), несомый ветром, залеплял стекла очков, и ей то и дело приходилось протирать их рукой в перчатке.
Она прошла мимо правительственного здания, у входа дежурили двое гвардейцев в тяжелых накидках и заснеженных двурогих шапках; они напоминали мрачных снеговиков. Впервые при виде стражей порядка Барбаре стало смешно.
В последнее время она часто бывала близка к истерике, с каждым днем ей становилось труднее держать свои переживания внутри. Но осталось, вероятно, совсем недолго, и она сможет уехать. С тех пор как две недели назад Барбара услышала телефонный разговор Сэнди, она пыталась проанализировать его слова. «Эти старые марокканские трудяги — крепкие ребята. Он до сих пор твердит, что Гомес — его настоящая фамилия?» Барбара придумала с десяток разных объяснений, но всегда возвращалась к одному: кого-то пытали. Ей стала приходить в голову мысль: «Если Сэнди узнает, чем я занимаюсь, мне тоже грозит беда».
Когда в тот вечер после телефонного разговора Сэнди спустился из своего кабинета, Барбара отдала ему мешочек, принесенный старым евреем, но он, казалось, совсем не заинтересовался — положил его на пол у своего кресла, сел и уставился в огонь, не обращая на нее внимания. Таким встревоженным она еще Сэнди не видела: на его черных усиках блестел пот. С того вечера он стал все глубже уходить в себя. Почти не замечал Барбару, она и не возражала. Только бы дождаться момента, когда они вытащат Берни из лагеря и сбегут в Англию. Вероятно, Сэнди даже никогда не узнает, что она сделала.
Два дня назад Сэнди вернулся домой поздно. Он много пил, но никогда не бывал пьяным, замечательно умел контролировать себя, однако в тот вечер, войдя в гостиную, слегка пошатывался и оглядывал комнату мутным взглядом, будто видел ее впервые.
— На что уставилась? — грубо спросил он Барбару.
Сердце у нее застучало.
— Ни на что, дорогой. С тобой все в порядке?
Она по-прежнему играла роль миротворицы, как обычно, проявляла уступчивость. Барбара отложила вязание — в последнее время почти все вечера она проводила со спицами в руках, монотонные движения успокаивали ее.
— Ты как старуха — все время с этим чертовым вязанием, — пробурчал Сэнди. — Где Пилар?
— У нее сегодня свободный вечер, ты забыл?
Вероятно, он хотел пойти к ней; вот повезло бы Пилар, пьяный хозяин
