Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
замечая, как чернила капнули с пера, растекшись по бумаге неопрятной кляксой.
– Сударыня, – вымолвил он, стараясь говорить на обычный манер, твердо и рассудительно, – вы уже несколько недель в смятении. Не дайте чувствам брать верх. Опрометчивые решения подчас ведут к страшным последствиям.
– Верно, – отсекла Лазария, – мне ли… не знать. Я уже… принимала такие.
Врач хотел что-то добавить, но герцогиня поморщилась:
– Бениньо… Я бы не хотела… просто приказывать… вам. Вы вправе… понять. Я уже… десять дней не сплю. Вы скажете… это просто нервная выходка. Причуда. Я знаю, я… невыносима. Как все калеки. Пусть так. Пусть это прихоть. Театральный… жест. Но я устала от этой… борьбы. Я уже давно пытаюсь… убедить себя, что все еще надеюсь. Но я уже стара для… самооб… манов. Стара той ветхой и линялой занавеской, которая… раньше была моей душой. Я хочу покончить… с этим. Всё против… меня. Судьба. Бог. Время. Так хоть сыграю… напос…ледок в справедливость.
Раздался хруст, и Бениньо вздрогнул, растерянно глядя на обломок пера в руке.
– Не беда. Возьмите… другое, – спокойно велела Лазария.
Врач вытянул из корзинки на столе новое перо, но все еще колебался. Ему отчего-то казалось, что стоит записать эти невообразимые указания, как они тут же станут неизбежной и чудовищной явью. Но герцогиня выжидательно смотрела на него, и Бениньо обмакнул перо в чернильницу.
– Ваше сиятельство, – окликнул он, внутренне сжимаясь, – это все тот проклятый портрет. Вы будто вложили в него свое отчаяние, и оно ожило, нависло над вами какой-то отвратительной тенью. Такое бывает, человеческое сознание порой шутит жестокие шутки. Умоляю, позвольте, я сожгу портрет. Завтра мы снова поговорим. И если вы будете непреклонны – я подчинюсь вам.
В глазах Лазарии мелькнуло удивление:
– Какой… портрет? О господи! Я… вовсе забыла о нем. Чушь какая. Доктор, я… сама интересуюсь… всякими новомодными веяниями… в науке. Но на сей раз… вы перегнули. Хоть я и развалина, но демонов своих… пока держу в узде.
– Тогда тем более позвольте его сжечь!
В голосе герцогини послышалось замешательство:
– Пожалуйста… если вам… угодно. Я его даже не видела. Заснула… пока отец Руджеро… трудился над ним. Вот ведь… пустяк.
Врач встал и двинулся к секретеру. Вслед порхнул хриплый смешок:
– Дайте хоть… посмотреть, господин… мистик.
Бениньо вынул из секретера лист, приблизился к креслу, придвинул к герцогине шандал и поднес портрет к огню.
Лазария, все еще криво улыбаясь, перевела взгляд на лист. Лицо ее стремительно вылиняло до мертвенно-голубоватого оттенка и окаменело. Минута, две, три. Молча и неотрывно она смотрела на изображение, вглядывалась в каждую черту. Губы дрожали, на висках вздулись вены, глаза чернели пустыми безднами.
– Уберите… – прошептала она. Сглотнула и хрипло добавила: – Полковника… ко мне.
Врач торопливо смял лист, с плохо скрытым испугом глядя в темные провалы ее глаз. Колокольчик захлебнулся дребезгом, и в опочивальню вбежал лакей.
Едва пять минут спустя наспех одетый Орсо уже стоял у кресла. Герцогиня даже не подняла на него взгляда:
– Найдите Гамальяно, – проскрежетала она, – убейте его. Даже если у него ничего нет. Просто… убейте.
Полковник на долю секунды замешкался, метнув вопросительный взгляд на доктора, но тот стоял за креслом, прямой, бледный, что-то судорожно пряча за спиной. И Орсо буднично поклонился:
– Положитесь на меня, ваше сиятельство.
– А теперь… все вон! Доктор… опиум. Я хочу заснуть.
Бениньо дернулся, словно кукольник, спешно подхватил не вовремя отложенную марионетку, и отступил в полутьму спальни. Полковник же бесшумно попятился к двери: он знал, что о нем уже забыли.
…У самой лестницы Орсо остановился, с сомнением глядя в черный провал холла. Нужно было взять свечу, так и ноги переломать недолго. Однако ему, давно лишенному всякой впечатлительности, до зуда хотелось убраться из опочивальни герцогини. Она была полна стоячей горьковатой ненависти, такой густой, что, казалось, его одежда до сих пор пахнет ею, будто чадом сырых дров. Что, ко всем чертям, успело произойти этой ночью?!
Постояв на площадке еще немного, полковник ощупью двинулся вниз и свернул к своему кабинету. Заснуть уже все равно не удастся…
Отперев дверь, Орсо зажег шандал и задумчиво отпил воды прямо из стоящего на столе кувшина. Ему все еще было слегка не по себе, но к этому мерзкому ощущению примешивалось легкое удовлетворение: он оказался прав, не доложив герцогине о своем новом наемнике.
* * *
Вероятно, пришло время сказать несколько слов о полковнике Орсо. Кстати, и в доме Фонци нашлось бы немало желающих узнать хоть что-то о командире охраны. Но, к стыду своему, вынуждена признать, что я сама мало знаю об этом человеке. Мне неизвестно, где прошли его ранние годы, как неизвестно и то, подлинное ли имя он носил.
Он появился словно ниоткуда, вынырнув из густой тьмы ненастной ночью далекого 1521 года. Тощий, оборванный, насквозь промокший мальчишка подошел к лагерю испанской терции, направлявшейся в Милан, занятый французским гарнизоном [18]. Остановленный часовыми, зябко переступая в холодной грязи босыми ногами, он заявил, что хочет примкнуть к войску. Часовые повеселились над наивным желанием заморыша и, будь ночь сухой и ясной, попросту подали бы мальчугану хлеба и отослали прочь. Но дождь уныло колотил по навесам шатров и повозок, слякоть чавкала под сапогами, а у солдат тоже были сыновья. Словом, бродяге позволили остаться в лагере, накормили, а утром привели к командиру роты.
Капитан Сантьяго, седой и желчный идальго, брезгливо оглядел отрока и велел отослать к чертям, понеже впереди война и учинять в лагере богадельню нет ни времени, ни лишнего провианту. Но мальчишка вдруг упал на колени, сбивчиво и торопливо умоляя не гнать его. Он сирота, ему некуда идти, но он здоров и вынослив. Он мало ест и не боится работы. Он может ходить за лошадьми, мести лагерь, стирать, помогать кашеварам. Он согласен на все, лишь бы остаться с войском.
Эта горячность озадачила Сантьяго, и он спросил, чем мальчуган занимался прежде. Тот, не отводя полных отчаяния темных глаз, ответил, что с самой смерти родителей мыкается с места на место, перебиваясь случайными заработками. Офицер неопределенно хмыкнул, встал и подошел к стоящему на коленях мальчишке.
– Как тебя зовут? – поинтересовался он и тут же заметил, как лицо бродяжки посуровело.
– Орсо, – коротко отсек тот, явно не собираясь ничего добавлять к этому имени.
– Орсо… – задумчиво протянул командир, оглядывая мальчугана. Изможден, грязен, а волосы подстрижены ровной чертой. Во взгляде теплится страх и усталость, а глаза цепки и умны. Оттянул пальцем ворот едва просохшей камизы – на узкой смуглой спине
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
