— Кетти говорит, что некоторые мальчики хороши в этом. — Ара прикусила губу. — И это означает, что другие плохи. Я не хочу быть плохой.
Нона протянула руку.
— Ты не будешь! Но если это тебя беспокоит, просто не целуйся. — Ей не нравилась мысль о том, что Ара целуется с какими-то мальчиками, которые почти не знают ее. Или танцует с ними.
— Чайник говорит, что мне придется сыграть свою роль. Мне нужно, чтобы мне поверили. И мне страшно, Нона. Я не хочу, чтобы надо мной смеялись.
— Смеялись? — Нона почувствовала, как ее дефект-лезвия впиваются в кожу. Она не позволит никому издеваться над Арой.
— По словам Кетти, Лини показала ей, как это делается. — Ара подняла свои голубые глаза на Нону, когда фокус усилился.
— Что? — Нону окутал жар, но не только из-за луны.
— Кетти хотела сначала попрактиковаться, и Лини...
— Разве Алата жаловалась? — Бледная, рыжеволосая Лини и темная, покрытая шрамами Алата делили одеяла с Серого Класса.
Ара отмахнулась от вопроса. Вокруг них Скала Веры начала поскрипывать от лунного тепла, лужи дымились, черепица на крыше щелкала. С быстротой хунска Ара поднялась, увлекая за собой Нону, их тела выровнялись, глаза на одном уровне, дюймы между их ртами.
— Покажи мне. — Ара взяла Нону за руки.
— Но я сама не умею...
Сладкая мягкость губ Ары заглушила протест Ноны.
Полный фокус луны сиял вокруг них, жар был таким яростным, что растопил ледяные стены высотой в мили. Жар тоже что-то растопил в Ноне. От яркого света у нее закрылись глаза. Холодный огонь языка Ары украл слова, и она крепко обняла подругу, чтобы не упасть.
Нона отпрянула, дезориентированная и сбитая с толку, обнаружив, что находится в слепой темноте.
— Ара? — Поцелуй все еще покалывал ее губы. — Ара? С тобой все в порядке?
— Я промокла, — выдохнула Ара прямо перед ней, но скрытая в ночи.
— Я... — Нона протянула руку, чтобы найти свою подругу. — Я тоже.
Ара вздрогнула. Ее верхняя одежда промокла насквозь.
— Шел дождь?
— Мне кажется. — Нона была такой же мокрой. Каким-то образом она пропустила потоп, который намочил даже ее почти отсутствовавшую одежду. Фокус давно исчез. — Как?.. Как могло пройти так много времени?
— Мы должны вернуться. — Ара казалась встревоженной. — Я не знаю, как долго мы здесь пробыли.
Ара медленно двинулась вперед, шлепая по лужам, которые были глубже и многочисленнее, чем до прихода фокуса луны.
— Это... Это всегда так? — спросила Нона, следуя за ней.
— Надеюсь! — Задыхающийся, слегка нервный смех Ары. — Хотя я так не думаю!
Они добрались до дормитория и прокрались внутрь, дрожа, страстно желая поскорее снять мокрую одежду и лечь в теплую постель.
Никто не окликнул их, и вскоре Нона лежала под одеялом, единственная ночная рубашка висела рядом и сохла, мысли кружились, уверенные, что сон не сможет найти ее до рассветного колокола.
Нона, вздрогнув, проснулась и обнаружила, что ее трясет Рули.
— Ты проспала Брей!
Нона села, зевая, и ей пришлось потянуться к одеялам, чтобы скрыть свою наготу. Все остальные послушницы уже одевались, за исключением Ары, которая, все еще в ночной рубашке, сидела на краю кровати и терла глаза, ее золотистые волосы были в беспорядке.
— Завтрак! — позвала Рули. Словно только еда могла заставить послушниц поспешить.
Нона с трудом влезла в одежду и вышла из комнаты последней, по пятам за Арой. Они добрались до трапезной и обнаружили, что Чайник ждет снаружи. Серая Сестра кивком головы указала в сторону Зала Сердца. Ара свернула, и Нона последовала за подругой, несмотря на тянувшиеся к ней ароматы яиц, бекона и свежего хлеба.
— Только не ты. — Чайник поймала сзади пояс Ноны.
— Это что... — Нона прищурилась, вглядываясь в тени под колоннадой портика Зала Сердца. Спиной к стене стоял высокий мужчина, худощавый и темный. — Регол?
— Другой рекрут. — Чайник кивнул, когда Нона повернулась. — Сис приглашают его на всевозможные собрания. Не как часть их, но как часть зрелища. — Она указала Ноне на дверь трапезной. — Заходи, заходи!
— Но я хочу помочь!
— Ара не нуждается в твоей помощи, Нона. Она уже большая девочка. — Голос Чайник стал немного более сочувственным. — И мы с тобой не можем последовать за ней туда, куда она направляется.
Остаток дня Ноны прошел как в тумане. На уроке Академии уравнения скользили по ней, не оставляя и следа. В классе Сестры Сковородка Нона впервые за несколько недель нашла Путь, сделала слишком много шагов и высвободила силу во взрыве, который потряс башню и оставил серебряные знаки, покрывавшие стены Второй комнаты, светящимися в течение нескольких часов после того, как она ушла. На уроке Меча Сестра Сало отчитала Нону за недостаточную концентрацию. Она заставила Нону сражаться сразу против четырех сокурсников, и Нона оставила их всех стонать на песке, ее мысли все еще кружились между поцелуем прошлой ночи и тем, где сейчас могла быть Ара.
В раздевалке Нона обнаружила, что путь к одежде прегражден Джулой, которая стояла прямо у нее на пути, потирая челюсть и хмурясь.
— Джула? — Нона моргнула.
— Это действительно больно! — Джула попыталась пошевелить зубами. — Что, черт возьми, с тобой происходит, Нона? И куда подевалась Ара?
Нона удивленно посмотрела на Рули. Рули обычно хранила тайну от Джулы примерно столько, сколько требуется, чтобы добежать до аркады послушниц:
— Библиотека скриптория, пять минут.
Джула отступила в сторону и кивнула, все еще двигая челюстью для пробы.
Нона пришла в скрипторий мимо дома настоятельницы, заглядывая во все окна в поисках каких-либо признаков того, что Ара все еще может быть в монастыре. Ни она, ни Чайник не показывались весь день.
Сестра Шрам занимала свое обычное место за передним столом скриптория, склонившись над столом с кистью для миниатюр в руке. Она на мгновение подняла глаза, шрам, по которому она назвала себя, искривил ее рот в оскале, свет фонаря отразился в ее слепом глазу, придавая молочно-белому шару что-то демоническое.
Джула и Рули уже ждали. Джула стряхивала пыль с какого-то тяжелого тома, а Рули крутила на костяшках пальцев метательную звезду, которую она украла из складов Меча — ее бы наказали, если бы об этом узнали.
— Итак, — сказала Джула, со стуком кладя книгу, — что с тобой сегодня? Вы с Арой подрались? И где она сейчас? — Ее глаза расширились. — Не в санатории?
— Что? Нет! — Нона покачала головой. — Мы не подрались. — Она вспомнила поцелуй и почувствовала, как покраснели ее щеки. — Я не знаю, где она.
