стола. Командир бригады отрапортовал генералу, как положено, и доложил, что стол накрыт по случаю 38-й годовщины со дня образования бригады. Тухаринов, не на шутку рассердившись, спросил командира:
— Почему не доложил раньше, при обходе подразделений? У тебя что, подполковник, и стопки не найдется?
— Никак нет, товарищ командующий. Сухой закон.
Чтобы разрядить обстановку, я вмешался:
— Можно я выручу подполковника? Посол дал мне в дорогу бутылку «Посольской».
Лицо командующего подобрело, когда я достал из атташе-кейса непочатую бутылку. Покрасневший командир бригады разлил водку, Тухаринов произнес подобающие в таких случаях слова.
В разговоре я предложил остановиться в городке советских специалистов-дорожников сразу за туннелем Саланг. Там прежде всегда останавливался посол А. М. Пузанов. В поселке стояла танковая рота.
Тухаринов согласился, намереваясь там переночевать, а затем вернуться в Кабул. Я рассчитывал! что руководитель дорожников Еруфимов поможет убедить генерала в необходимости обосновать в Хинжане саперный батальон…
До перевала ехали с теми же трудностями, подолгу торча в пробках. Перед туннелем собралась колонна афганских грузовиков. Водители кутались в традиционные покрывала. Шел снег. Обычно они старались засветло проехать перевал, чтобы оказаться на теплой стороне. Над горами пролетали стаи журавлей. Они спешили в Россию. Говорили, что местные жители стреляют в журавлей, хотя сами их не едят, а пытаются продать «шурави».
В Хинжане нас ждала русская баня и ужин по-русски.
Тухаринов объявил подъем на 6 утра и отъезд в Кабул. Еруфимов пытался уговорить генерала проехать от Хинжана до Доши, где дорога поворачивает к Пандшерскому ущелью. Это всего 20 километров от поселка дорожников. Не убедил. Помог случай, правда, неприятный. Парясь в бане, мы услышали канонаду. Дежурный по батальону доложил командиру, что идет артобстрел банды, которая переходит трассу. Руководитель дорожников доложил Тухаринову обстановку и посоветовал проехать до места, где банда переходила ущелье, чтобы узнать результаты артобстрела.
Подумав, командующий приказал своим сопровождающим перенести подъем на пять утра и ехать в Доши. Еруфимов предложил мне пересесть в его «Волгу», так как этот участок дороги ужасно разбит тяжелыми танками и ехать на БТР будет трудно. Действительно, до моста и входа в ущелье мы продвигались с большим трудом. Воронки и выбоины — на каждом шагу. Недалеко от охраняемого моста командующий выслушал доклад командира роты, спросил, что известно о бандитах, скрывшихся в ущелье. Оказалось, что это были Ахмад Шах Масуд и его люди. Уже тогда его уважали за ум и хитрость. Контрразведка ДРА ловила его по всему Северному Афганистану, обещая за его голову миллион афгани. Но у Масуда было много друзей среди афганских офицеров, в том числе и в военной контрразведке, его всегда своевременно предупреждали об опасности.
Ознакомившись с обстановкой, Тухаринов приказал возвращаться в Кабул. На Саланге он назначил совещание. Я, Чубаров и Еруфимов на «Волге» возвратились в Хинжан, где провели беседу со специалистами. До туннеля ехали с полковником Саттаром, который накануне получил очередную угрозу в свой адрес. Он их не боялся, так как знал, что местные жители на его стороне. Он давал им работу. А убегали некоторые из них только из-за угроз душманов, орудующих вдоль дороги.
Совещание проходило в одном из домов дорожников, приспособленном под офицерское общежитие и столовую. Здесь было тесно, койки стояли в три яруса. Буржуйка слабо отапливала помещение. Офицеры спали не раздеваясь, выпив на ночь стакан водки, которую покупали за чеки (сертификаты «Внешпосылторга») у водителей КамАЗов. Особист (сотрудник военной контрразведки) рассказал, что шоферы идут на различные ухищрения. Например, на дно бензовоза укладывается 120 бутылок водки, а иногда попадаются машины, бензобак которых разделен на две половины. В одну из них заливается спирт. Бороться с этим почти невозможно. Через туннель идет поток машин, каждую не проверишь. Все хотят заработать чеки, которые получают только офицеры.
Поездка Тухаринова не оказалась безрезультатной, он поручил саперному батальону ремонт трассы. Оставив генерала и его команду, мы решили проехать через туннель до поселка Серадж, недалеко от Кабула, где раньше жили дорожники. Около туннеля, на его северной стороне, мы не увидели афганских и советских машин. Дорога была свободна — ждали, когда проедет в Кабул командующий. Около южного портала по-прежнему около машин топтались возмущенные водители, замерзая под снегом и ветром. Чубаров решил сообщить обо всем генералу. Тухаринов был возмущен: «Надеюсь, вы не подумали, что это по моей команде перекрыли движение через туннель?» Он устроил разнос командиру батальона.
В Хинжане выяснилось, что БТР пограничной роты плохо подготовлен, один двигатель «съедал» масло. Водитель попросил разрешения починить БТР. Командир танковой роты успокоил:
— У нас есть один бесхозный двигатель. Обменяем его на вышедший из строя.
Ожидать окончания ремонта БТР времени не было. Решили оставить посольский БТР с водителем и пограничниками. Им было приказано возвращаться в Кабул с какой-нибудь попутной колонной.
До Сераджа ехали в темноте. Перед поселком на блокпосту солдат вылез из укрытия и, держа автомат наперевес, остановил машину и заглянул в окно:
— Не найдется ли закурить?
Получив сигарету, солдат смутился, опустил автомат и отдал честь.
— Вот так бывает каждый раз, — сказал Саттар. — Если бы не вы, он попросил что-нибудь еще.
В Серадже Саттар нашел сторожа, который открыл нам выстуженный дом для приезжих. На стенах блестел иней. По нашей просьбе сторож принес горячий шашлык.
— Вот когда бы пригодилась твоя «Посольская», — заметил Чубаров.
— Обойдемся чаем. Надеюсь, его принесут.
По «дороге жизни», как ее называли кабульцы, мне приходилось ездить неоднократно. Но в тот раз поразило количество военных машин и бронетехники. По словам военных, за Чарикаром (50 км от Кабула), в районе местечка Карабаха, славящегося своими виноградниками, на дорогу с гор спускаются группы душманов. Они проходят по подземным речкам — каризам, по которым поступает вода для полива виноградников. Совершив налет на колонну машин, бандиты по ним же уходят в горы. Мародерство на дороге сотрудники военной контрразведки объясняли тем, что солдаты на блокпостах плохо и не вовремя обеспечиваются продовольствием. Тогда об интендантской службе ходили анекдоты, и совсем редко заводились уголовные дела.
На следующее утро по дороге в Кабул мы увидели любопытную картину. Около блокпоста стояла БМП, танкист на костре в банке из-под патронов жарил оладьи. Увидев нас, он пригласил их попробовать. На вопрос: «Откуда мука?» — спокойно ответил: «Дорога кормит!»
Бывали примеры и похуже. Офицер военной прокуратуры рассказывал мне, что как-то солдаты остановили автобус с рабочими и отобрали у них деньги и часы. Возмущенные афганцы обратились с жалобой к командиру близлежащей воинской части. Командир построил подразделение, рабочие-афганцы узнали грабителей. Было возбуждено уголовное дело.
После ввода ограниченного контингента
