и семья Аркон? Отлично. Самое то, чтобы ещё раз задеть всех, кто сегодня пришёл к Ордену, польстившись на посулы и плату.
Амулет и неплохое Возвышение? Ерунда.
Гонг.
Мы сходимся на середине ринга, сплетаемся в схватке, разрушая духовной защитой все техники друг друга. Я не спешу давить, показывать всю силу, мне сейчас не нужна быстрая победа. Не с ним. Он жертва, хотя ещё ничего не знает об этом. И то, что надо мной ещё не истёк ограниченный вдохами предел Возвышения — ничего не может изменить.
Он восьмая, девятая звезда?
Остриё его длинного меча жалит вдоль древка, я давлю сверху, но это лишь обман: его сталь целит в другую руку, рассекает мне рукав халата, цепляет руку пониже локтя, я даже вижу стихию, которую он выплёскивает из себя в ударе.
Девятая, скорее.
Выпад Крушителем в плечо. Воздух стонет, расступаясь под напором стремительной стали. Попал. Скальника отбрасывает на шаг. Сбегаешь? Тебе это не поможет.
Шагаю следом, жалю в другое плечо, в лицо, в грудь, крест-накрест, рассекая ему халат и обнажая грудь.
Вот оно, вижу!
Заплести меч, оттолкнуть его, ужалить в длинном выпаде.
Скальника снова откидывает на шаг, снова его спасает Покров и то, что он не использует Опору.
Хитрец. Но это всё зря. Своей цели я уже добился.
Перехватываю Крушитель, неспешно шагаю вправо, обходя скальника по кругу, он вдох настороженно следит за мной, а затем вскидывает руку, явно решая использовать технику, раз вырвался из-под гнёта моей духовной защиты.
Всё зря. Мало того что он не может меня победить, так мой последний удар и не должен был его ранить. Я бил в амулет, предположительно, тот самый, что защищает от Указов. Попал. И угадал.
Ограничение силы уже спало с меня само, провисев строго отмеренное ему время.
Указы и контракты, которые были над скальником, тоже исчезали один за другим.
В последней печати над скальником один за другим появлялись совсем другие символы Древних.
Злость. Нетерпение.
Вижу, уже действует.
Упорство. Презрение. Ярость.
Довольно или можно добавить что-то ещё?
На меня обрушивается сразу две техники. Одна бьёт из-под ног, другая расчерчивает пространство между мной и скальником сотнями крохотных каменных осколков.
Но у меня в руках Крушитель.
Древко стонет, изгибаясь в моих руках, сталь звенит, разрушая всё, что несёт для меня угрозу.
Вдох, второй, третий.
Скальник так и держит технику, словно что-то может измениться.
Или он думает, что каменные оковы, которые сковали меня по пояс, должны вот-вот принести ему победу?
Пустая мечта, они даже не могут коснуться меня, застыли словно вторая одежда, истаивают с каждым мгновением, разрушая сами себя в пустом усилии.
Подначиваю:
— Это всё, что ты можешь? Две техники? Они не ощущаются как техники высокого качества. У тебя должны быть свободны ещё узлы, только ты не знаешь техник для них, верно?
На Гнев ложится просто отлично.
Скальник в буквальном смысле рычит, забывает о своих техниках, стелется над плитами ринга в прыжке, едва не догоняет свои каменные осколки.
Наивный.
Сталь встречается со сталью, сплетается, звенит в отчаянном усилии, не в силах дотянуться до моего тела. Спасибо Виликор за основы, спасибо сектантам за доведение их до совершенства.
Скальник забыл обо всём, кроме битвы, а вот я — нет. Схватка? Сколько их прошло сегодня и сколько ещё будет?
Главное сейчас — это ещё сильней унизить Дизир и заронить сомнения в их союзников.
Поэтому я тянусь мыслью к распорядителю от Ордена, приказываю ему:
— Усиль голос сражающихся.
Вдох, второй ничего не происходит, а затем рык скальника разносится над трибунами. Я тоже растягиваю губы в оскале. Отлично.
— Отличное зелье вам раздали, с ним только две проблемы, — повторяю для всех то, что они не слышали. — Первая — это пустое Возвышение. Узлы ты раскрыл, а техник для них выучить не успел. Не ожидал, что в ближайшие месяцы получишь эти звёзды?
Скальник рычит:
— Хватит нести чушь!
Я хмыкаю. У тебя ещё хватает разума вести со мной беседу? А я ожидал, что Гнев захватит тебя полностью. Всё же не зря я говорил, что они все тут отличные ребята — сильные, смелые, упорные. Встали только не на ту сторону, выбрали не того союзника. Враги.
— Вторая проблема — это побочные эффекты. Чем дольше ты сражаешься, тем сильней гнев захватывает тебя. Гнев и желание сражаться, уничтожить противника. Скажешь нет?
— Нет!
Сталь его меча свистит у самого уха, обжигая меня горячим ветром. Скальник резко ускорился, разом превзойдя моё второе Единение. Его клинок источает из себя серую дымку. Не иначе, стихию земли.
Наверное, она должна была меня обжигать, отравлять, оставлять после себя раны.
Наверное.
Всё, на что она оказалась способна — бесследно растворяться в моей духовной защите, где плавает немало синего тумана. Сама голая сталь и то оказалась опасней для меня, прорвавшись на шаг ближе, чем мне хотелось бы, скальник лишил меня преимущества длины Крушителя, каждый его удар в шею, в лицо, в грудь — грозил раной.
Грозил, не более.
Не успевая видеть ударов, не желая выкладывать козыри третьего Единения или непрерывного Покрова Предводителя, я целиком положился на боевую медитацию, скользя между порывов жаркого ветра.
Вдох, второй, третий.
Я презрительно выдыхаю:
— Слабак.
Мой негромкий голос формация ринга разносит на всю Арену, мой голос гремит со всех сторон, переплетаясь с криком трибун.
— Мясник! Мясник! Слабак! Слабак!
Не сразу я понимаю, что трибуны подхватили мой выпад, раз за разом обрушивают его на скальника. А вот он понимает, разум окончательно покидает его: глаза наливаются красным, он начинает сжигать свою выносливость, а может быть, и жизнь.
Распорядитель Дизир орёт:
— Запрещаю! Прекратить!
Бьёт гонг, останавливая схватку, пытаясь её остановить — скальнику нет дела до этого звука, нет дела до криков и приказов — гнев полностью захватил его, подчинив его единственной цели — убить меня.
Не меньше.
Меч догоняет меня раз, другой, третий, а затем из-под наших ног поднимается сияющая волна силы и затапливает нас по пояс, мы словно оказываемся по пояс в воде, которая сковывает наши движения.
Дарсовы придурки.
Я и так скользил на самой грани, а эта дарсова штука разом лишила меня преимущества техники движения. Скальник уже в двух шагах от меня, а я теперь отступаю слишком медленно, он навалился, рассёк плечо, грудь, полосуя меня сталью. Я подставил наруч, заплёл ему руку, наваливаясь изо всех сил, врастая в
