Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
– Да, слушаю вас.
– Инспектор Айяла, добрый день. Это Саиоа из хостела в Памплоне. Надеюсь, ты меня узнаёшь.
– Конечно, Саиоа. Что-то с кредитной картой?
– Карта тут ни при чем. Дело в том что… – Мгновение она сомневалась. – Ты ведь тот самый Кракен, который расследует дело Тасио Ортиса де Сарате?
Я вздохнул. Крепко же ко мне прилипло это прозвище…
– Если ты меня узнала, зачем спрашиваешь?
– Хочу поговорить о двойных убийствах в Витории, за которыми я слежу через «Твиттер», как и все. Вчера я тебя не узнала, на фотографиях ты как будто ниже ростом.
– А почему ты решила мне позвонить?
– Понимаешь, папа терпеть не может полицию и полицейских, как ты уже понял. Даже не представляешь, сколько раз они появлялись у нас в хостеле из-за наркотиков и приставали к нашим постояльцам. Вы нас просто замучили, он видеть вас не может, но… Не знаю, связан ли как-то Нанчо Лопидана с делом Тасио, но ты сказал, что это очень старое дело и…
– Таких данных я дать тебе не могу, Саиоа, но я тебя внимательно слушаю.
– Надеюсь, я могу чем-то помочь тебе в расследовании, за которым слежу. Дома у деда хранятся записи обо всех постояльцах с тех пор, как открылся наш хостел. Я с ним только что говорила, и он готов побеседовать с тобой. Говорит, что двадцать пять лет назад полиция не обращала на него внимания, его никто не слушал. А ему хотелось бы с кем-то поделиться. Но тебе придется приехать к нему в Памплону, потому что он уже почти не выходит, да и лучше, чтобы отец ничего не знал.
– Немедленно выезжаю. Дай мне адрес твоего дедушки и скажи, что через полтора часа я буду у него. И еще кое-что, Саиоа…
– Что?
– Огромное спасибо. Вот бы все были такими, как ты.
Нажав отбой, я устремился на улицу, где была припаркована машина, и набрал номер напарницы.
– Эсти, давай на сегодня забудем про вчерашний разговор. Я возвращаюсь в Памплону, чтобы побеседовать с дедом, бывшим хозяином хостела на улице Амайя. Его внучка уверена, что он может сообщить нам что-то важное; к тому же у него есть сведения обо всех постояльцах, даже о тех, кто проживал в хостеле двадцать пять лет назад. Но сначала хочу рассказать тебе про наш разговор с Лучо.
– С Лучо? Нашим Лучо?
– Да, с нашим Лучо. Слушай…
Я вкратце пересказал историю о таинственных конвертах, выслушал пару гневных восклицаний, и когда Эсти поклялась держать себя в руках, мы условились, что она зайдет в редакцию «Диарио Алавес», чтобы удостовериться в том, что Лучо действительно готов как можно скорее передать нам конверты для отправки на анализ.
Я нажал кнопку домофона в одном из домов в Старом городе, указанном мне любезной Саиоей, и поднялся по узкой лестнице. На площадке второго этажа меня поджидал кругленький старичок; такое же пузо, как у сына, красный нос, покрытый сеточкой кровеносных сосудов. Передвигался он с некоторым трудом, опираясь на трость, которая выглядела маловатой для его габаритов. Старик пододвинул мне старое зеленое кожаное кресло, и я сел. Затем налил глоток тернового бренди, от которого я вежливо отказался, но он все равно предлагал то одно, то другое, пока я не взял несколько чайных печений из супермаркета, которые он достал из буфета семидесятых годов.
– Внучка мне все рассказала. Вы даже не представляете, как я мечтал, чтобы дело Нанчо Лопиданы подняли из архивов.
– Вряд ли это можно назвать пересмотром дела, – пояснил я с набитым ртом. – Мы занимаемся другим расследованием, и неожиданно всплыло имя этого парня.
– Дело обязательно нужно пересмотреть… я был не согласен с выводами полиции.
– Можете объяснить почему?
– Видите ли, погиб не только Нанчо. В ту ночь пропал его сосед по комнате, ни песеты не заплатил, и больше я о нем ничего не слышал. Я сказал про это полиции, и они ответили, что, если нет официального заявления от родственников, они не имеют права его искать.
Пару секунд я молча смотрел на него. Этого я не ожидал.
– Вы утверждаете, что сосед Нанчо тоже исчез? В отчете про это ни слова.
– Что значит – ни слова? – От возмущения старик ударил тростью в пол. – Они обязаны были про него написать, я требовал у инспектора…
– Там ничего нет. А как вы узнали, что в ту ночь в комнате умер Нанчо, а не его сосед?
Старичок пожал плечами, как будто это было абсолютно очевидно.
– Потому что он лежал в кровати Нанчо, и одежда, несмотря на копоть и гарь, тоже принадлежала Нанчо.
«Этого недостаточно, для хорошего следователя этого совершенно недостаточно», – подумал я.
– Хорошо. А вы помните, как звали соседа Нанчо?
– Помнить не помню, но если вы наберетесь терпения, я найду регистрационную карточку хостела. А пока покажу вам альбомы с фотографиями. На обратной стороне я обычно записывал имена постояльцев, которые жили – подолгу, чтобы никого не забыть. А то ведь их столько – было…
– А фотографии Нанчо у вас не сохранилось? – Я сглотнул.
Наконец-то, наконец-то я узнаю, связан ли он каким-то образом с близнецами.
– Конечно. И его соседа тоже. Студенты, которые учились в Памплоне, участвовали в наших вечеринках и, если не разъезжались по домам, отмечали с нами Рождество и другие праздники. Эти двое все время держались вместе. Сделались похожи один на другого, как братья.
– В смысле?
– Если вы посмотрите на фотографии тех лет, сразу всё поймете. Появившись у нас в хостеле, Нанчо был скверно одет, волосы вечно лохматые, но когда подружился с тем парнем, он начал выглядеть все лучше и лучше, одеваться приличнее, похудел и сделал стрижку как у журналиста, наверняка в той же парикмахерской, где они все стригутся. И хотя тот был темненький, а Нанчо рыжий, со временем они стали похожи, как близнецы, даже удивительно. Нанчо оставалось только покрасить волосы, и стал бы точной копией своего соседа. Вот, смотрите… чтобы вы не думали, что я преувеличиваю.
– Простите, вы упомянули «журналистов». Что это значит?
– А разве я вам не сказал? Тот студент, который пропал, изучал журналистику. Родители у него умерли, в семье он был единственный сын. Кажется, приехал из Мадрида, унаследовал там деньжат, а отец всегда мечтал, чтобы парень занялся журналистикой, как его дед или кто-то из родственников.
– Можно посмотреть альбомы?
– Будьте любезны, подайте-ка мне вон тот, который начинается с 1989 года, а то я неуклюжий, еще свалятся все на меня. – Он указал на старинный книжный шкаф.
Я встал и принялся перебирать альбомы год за годом. На корешке одного из них красовалась наклейка 1989–1990. Затем я уселся рядом со старичком, стараясь скрыть владевшее мной нетерпение. Старик начал перелистывать цветные страницы увесистого фолианта.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
