Через несколько минут они достигли пригорка, на котором совсем недавно стоял Шалаан ибн Мансур. Вождь арабов лежал на спине в темной густой лужице крови. Труп был хорошо виден в свете спички, которую Гордон держал над ним. Горло у араба оказалось разорвано, словно вырвано клыками дикого зверя.
Американец выпрямился и отбросил спичку. Он пристально вгляделся в окружающую темноту, а затем позвал: «Иван!» Ответа не было.
— Неужели его убил Аль-Вазир? — недоверчиво спросил Хокстон.
— А кто еще мог это сделать? Должно быть, он набросился на Шалаана сзади. Другой араб увидел его… Страх перед джинном пещер заставил кочевников бежать без оглядки.
Какой каприз побудил Аль-Вазира наброситься на вождя бедуинов? Какие бредовые идеи возникли в больном мозгу сумасшедшего? Можно только догадываться. Примитивный инстинкт убийства овладел безумным… Он подкрался в темноте, привлеченный одинокой фигурой кричавшего с холма человека… В конце концов, в этом не было ничего странного.
— Ну так пойдемте, поищем его, — сказал Хокстон. — Я знаю, что вы не вернетесь без него на побережье, поэтому давайте действовать, и чем скорее, тем лучше.
— Хорошо.
Гордон ничем не обнаружил удивления, которое испытывал. Он знал, что характер Хокстона и его цели не изменились оттого, что им пришлось вместе пережить. Этот человек был вероломен и непредсказуем, как волк. Повернувшись, Гордон направился к горе, держа свою винтовку наготове и внимательно наблюдая, чтобы англичанин не оказался позади него.
— Я хочу найти то место, откуда арабы поднялись наверх, — сказал Гордон. — Иван может там прятаться. Лаз должен находиться с западного края ущелья, вдоль которого они подкрадывались, когда я впервые их заметил.
Вскоре они уже продвигались по неглубокому ущелью, и там, где оно заканчивалось, у подножия горы, увидели узкую, как разрез, расщелину, достаточно большую, чтобы пролез человек. Спутники протиснулись один за другим в лаз и двинулись по узкому туннелю. Вначале тот шел в гору, затем резко сворачивал направо и заканчивался в маленькой пещере, которая, как Гордон предположил, находилась прямо под тем помещением, где ему пришлось сражаться с арабами. Его уверенность окрепла, когда они нашли ход, ведущий наверх. Спичка, поднесенная к стене, показала лаз, закрытый валуном.
— Мы знаем теперь, как бедуины проникли в пещеры, — проворчал Хокстон. — Но мы не нашли Аль-Вазира. Его здесь нет.
— Нам стоит вернуться в Орлиное Гнездо, — ответил Гордон. — Он придет за едой, и тогда мы его схватим.
— А потом что? — требовательно спросил Хокстон.
— Разве не ясно? Выйдем на караванную дорогу. Иван на верблюде, мы пешком. Я думаю, что бедуины остановятся только у палаток своего племени. Надеюсь, разум Ивана восстановится, когда он вернется в цивилизованный мир.
— А что вы решили насчет сокровища?
— Сокровище принадлежит Аль-Вазиру, и он вправе распоряжаться им как захочет.
Хокстон промолчал. Казалось, он не замечал подозрительности Гордона. У англичанина не было винтовки, но Гордон знал, что револьвер, висевший у него на поясе, заряжен. Он старался идти так, чтобы Хокстон все время находился впереди. Они снова двинулись по туннелю и вышли затем под свет звезд. Он не знал, каковы намерения Хокстона, но был уверен, что рано или поздно ему придется сражаться с англичанином за свою жизнь. И скорее всего, это произойдет после того, как они найдут Аль-Вазира.
Его очень интересовало, каким образом появился туннель и лаз, ведущий на вершину горы, которых не было год назад. Арабы, конечно, натолкнулись на этот ход совершенно случайно.
— Совсем необязательно обыскивать пещеры ночью, — заметил Хокстон, когда они поднялись на карниз. — Давайте будем спать по очереди. Вам первому сторожить, не так ли? Вы знаете, что я не спал прошлой ночью.
Гордон кивнул. Хокстон сгреб шкуры, лежащие в Орлином Гнезде, улегся на них и, привалившись к стене, заснул. Гордон сел неподалеку, положив винтовку на колени. Он слегка задремывал, просыпаясь каждый раз, когда спящий англичанин шевелился.
Он все еще сидел, когда заря зарделась на востоке.
Хокстон встал, потянулся и зевнул.
— Почему вы меня не разбудили? — спросил он.
— Вы чертовски хорошо знаете почему, — раздраженно ответил Гордон. — Не хотел, чтобы вы убили меня во сне.
— Вы терпеть меня не можете, Гордон, ведь так? — засмеялся Хокстон. Но улыбались только его губы, а в глазах полыхало пламя. — Знаете, это взаимное чувство. После того как мы доставим Аль-Вазира в Аль-Азем, я собираюсь по-джентльменски разрешить наши разногласия — на саблях.
— Зачем ждать? — Гордон был уже на ногах, раздувая ноздри от еле сдерживаемой ярости. Хокстон покачал головой, злобно улыбаясь:
— О нет, Аль-Борак. Сейчас не будем драться. Нужно сначала выбраться отсюда.
— Хорошо, — проворчал американец недовольно. — Давайте есть, а потом начнем прочесывать пещеры.
В этот момент до них донесся слабый звук, и они оба обернулись. У выхода из пещеры стоял Аль-Вазир, почесывая бороду длинными черными ногтями.
Его глаза утратили дикое звериное выражение и были затуманенными, жалобными, а лицо казалось скорее смущенным, чем угрожающим.
— Иван! — тихо сказал Гордон. Отложив винтовку, он двинулся к безумному человеку.
Аль-Вазир не отступил, но и не проявил дружеского расположения. Вяло и тупо глядя на людей, он продолжал стоять и почесываться.
— Он сейчас в спокойном настроении, — шепнул Гордон. — Осторожно, Хокстон. Дайте мне воспользоваться этим. Думаю, он не будет сильно сопротивляться.
— В таком случае, — сказал Хокстон, — вы мне больше не нужны.
Гордон обернулся, глаза англичанина горели жаждой убийства. Его рука легла на рукоять револьвера. Мгновение два человека стояли, напряженно глядя друг на друга. Хокстон сказал тихо, почти шепотом:
— Вы дурак, если думаете, что я дам вам шанс. Мне и одному по силам доставить безумца в Аль-Азем. Мой знакомый доктор восстановит его разум… и тогда я добьюсь, чтобы Аль-Вазир открыл мне, где Кровь Богов…
Они одновременно выхватили оружие: один — револьвер, другой — саблю. Во время выстрела взметнулся клинок и вышиб револьвер из рук англичанина. Гордон почувствовал ветерок от пролетевшей пули, и тут же стоявший позади него сумасшедший застонал и тяжело рухнул. Револьвер звякнул о каменный пол. С яростью во взгляде, Гордон обрушил клинок на голову Хокстона, но тот быстро отпрыгнул и выхватил свою саблю. Гордон краем глаза заметил, что Аль-Вазир безжизненно лежит там, где упал, и кровь струится из его головы.
Сталь зазвенела, посыпались искры, когда Гордон и Хокстон сошлись в яростной схватке. Это были неукротимые натуры, и каждый из них желал смерти другого. Жажда убийства, нашедшая наконец выход, подкрепляла каждый выпад! Несколько минут удар следовал за ударом, и невозможно было уследить за стремительно мелькавшими клинками. Они бились с яростью, холодной как сталь, с непринужденностью, в которой, однако, не было ни горячности, ни беззаботности. Звон стали оглушал. Казалось чудом, что клинки, играющие над головами противников, не достигают цели. Мастерство обоих воинов было слишком хорошо отточено.
