Теперь де Верней знал, зачем она пришла сюда. Давным-давноон видел нечто подобное в Париже, когда ему был двадцать один год. Девушка, вкоторую он был влюблен, выжила, но именно тогда Андре поклялся, что ни за чтоне позволит любимой женщине пережить эти ужасные мгновения. И на протяжениидолгих лет он держал свою клятву. Краем глаза он заметил, что Сабрина наконецоделась. Он указал ей на дверь, а сам обратился к мужчине:
– Я не знаю и не хочу знать вашего имени! Мы никому нескажем, что были здесь. – Он подтолкнул Сабрину к двери.
Поколебавшись, врач опустил пистолет, позволяя Сабринепройти, а затем взглянул на Андре. Ему понравилась смелость этого человека, ион решил помочь им.
– Если хотите, я все сделаю, пока вы подождете вкоридоре. Это не займет много времени.
Андре хотелось ударить его, но вместо этого он вежливопоблагодарил мужчину и, не говоря ни слова, повел Сабрину вниз. Он распахнулвходную дверь и вытолкнул ее на улицу. Ни звука не доносилось из здания,которое они только что покинули. Глубоко вздохнув, де Верней подвел Сабрину кброшенной им машине. Прошло не более десяти минут. Если бы он приехал напять... десять минут позже... Его затрясло при мысли о том, что могло случитьсянепоправимое. Глядя в сторону, Андре молча открыл дверь машины и грубо втолкнулее в кабину.
– Андре... – Голос ее дрожал.
Наверное, то же самое было бы с ним, если бы он вдругзаговорил.
– У меня своя машина... Я могу...
Он повернулся к ней, бледный от гнева.
– Не смей обращаться ко мне... – Голос его звенел какструна.
Она была до того напугана, что даже плакать не смела. Онидоехали до дома Терстонов; он припарковал машину, и они подошли к подъезду.Руки ее дрожали так, что она не могла вставить ключ в замочную скважину. Онотобрал у нее ключи, открыл дверь, вошел в дом, подождал, пока она войдет заним следом, и закрыл дверь. Они стояли в холле под куполом. И тут Андревзорвался.
– Господи, какого черта ты там делала? – Андре нехватало слов, чтобы выразить всю силу переполнявшего его гнева. – А знаешь литы, что могла умереть прямо на столе в этой грязной дыре! Ты знаешь, что он былпьян? Ты знаешь это?.. Послушай меня... – Он обеими руками схватил Сабрину заплечи и начал трясти так, что у нее застучали зубы.
– Отпусти меня! – Сабрина вырвалась и зарыдала. – А чтомне оставалось? Чего ты ждал? Чтобы я сделала это сама? Я думала об этом! Я незнаю как... – Она опустилась на колени и склонила голову.
Только теперь до Сабрины дошло, что она чуть было непогубила себя. Он все знал. Она посмотрела на него снизу вверх. Лицо Сабриныбыло залито слезами, голос прерывался от рыданий. Вдруг Андре наклонился, обнялее и прижал к себе. Из его глаз тоже катились слезы. Он то сжимал Сабрину вобъятиях, то тормошил, запустив пальцы в ее волосы.
– Как ты могла решиться на такое? Почему ничего несказала? – Вот как все обернулось. Андре смотрел на нее сверху вниз, убитыйгорем: она ему не доверяет... – Почему ты ничего мне не сказала? Когда тыузнала об этом? – Он подтолкнул ее к стулу и, как ребенка, усадил к себе наколени.
Сабрина выглядела так, словно была близка к обмороку, да иему было немногим лучше.
– Я узнала об этом на прошлой неделе, – тихо и грустносказала она.
Андре чувствовал, что она дрожит. Не дай Бог пережить этоеще раз, думалось Сабрине. Сумела бы она выжить, если бы Андре не пришелвовремя? Только теперь она поняла, как была не права...
– Я думала... Я должна была решить сама... Я не хотелазаставлять тебя.
По его лицу медленно катились слезы.
– Это ведь и мой ребенок. Ты не подумала, что я тожеимею право знать?
Она ошеломленно кивнула, не в силах говорить.
– Прости меня. Я... – Сабрина снова заплакала, и Андрекрепко прижал ее к себе. – Я... я слишком стара... Мы не женаты... Я не хотела,чтобы ты...
Андре внезапно отстранился и посмотрел на нее.
– Как по-твоему, зачем я строю этот дом? Для Антуана?Для чего я все это делаю?
Она глупо захлопала глазами.
– Но ты никогда не говорил...
– Вот уж не думал, что ты такая тупица... Конечно, яхочу жениться на тебе. Я думал, мы выберем время и поженимся уже в этом году.Мне казалось, что ты знаешь...
– Откуда? – Сабрина была потрясена. – Ты никогда неговорил мне!
– Merde alors![13] – Андре недоверчивоуставился на нее. – Ты самая умная и самая глупая женщина на свете!
Она улыбалась сквозь слезы, а Андре целовал ее в глаза.Вдруг его взгляд снова стал серьезным. Никто из них не хотел вспоминать о том,что случилось час назад. Это было самое страшное испытание в ее, да, наверное,и в его жизни. Она едва не погубила существо, которое было так дорого им обоим.Андре был уверен, что Сабрина никогда не смогла бы стать прежней: ни физически,ни умственно. При мысли об этом он содрогнулся.
– Скажи мне что-нибудь... Ты действительно так хочешьизбавиться от этого ребенка?
Да, от этого вопроса никуда не уйти. Она должна былаотчаянно хотеть этого, если решилась на такое... Теперь все казалось ейкошмарным сном.
К его удивлению, Сабрина покачала головой:
– Нет, но я чувствовала, что должна сделать это радитебя...
Да, правда. И дело вовсе не в возрасте, как это казалось ей неделюназад. Она многое передумала и решилась на это только ради него, чтобы неусложнять ему жизнь, не принуждать, не заставлять его силой жениться на ней...
– Так ты хотела сделать это ради меня? – Андре пришел вужас, у него снова задрожали руки. – Ты же могла умереть! Ты понимаешь это? Неговоря уже о нашем ребенке, которого ты чуть не погубила!
– Не говори этого... – Сабрина закрыла глаза, и по еещекам потекли слезы. – Я только думала, что...
Андре тут же остановил ее:
– Хватит уже... Ты была не права. Ты хочешь, чтобы унас был ребенок?
Эти слова решили все. Кто бы отказался на ее месте? Не сводяс него взгляда, Сабрина кивнула:
– Да. А ты не считаешь, что в моем возрасте это смешно?– робко улыбнулась она, и Андре засмеялся.
– Я ведь старше тебя, но не чувствую себя смешным.Наоборот, – он поцеловал ее шею, – я чувствую себя молодым и сильным.
Сабрина улыбнулась ему, и они поцеловались.
– Так ты хочешь ребенка, Андре?
– Еще бы! Однако я должен спросить тебя, почему тысчитала, что это невозможно... Помнится, ты как-то говорила, что ничегоподобного не случится... Ну что? – поддразнил он, и кошмар, пережитый вЧайнатауне, начал потихоньку забываться.
