Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Корабль ожила немедленно, предъявив на огромных мониторах наружную обстановку. Отброшенные полем дверги медленно поднимались, отряхиваясь от местного сора. Помимо доблестных бойцов ЧОПа «Одинокая Гора», уже принимавших бой на этом этаже, в помещении появилась толпа галдящих, изумленных до крайней степени людей. Поза и жесты Абрама выражали крайнее отчаяние. Вбежал Иван Андреевич, непривычно растерянный и суетливый…
Ирма смотрела на это все, как сквозь кривое зеркало.
Треть присутствующих фотографировала корабль на телефоны.
Вася Брови между тем бодро уселся за пульт управления и бросил волосатые, покрытые татухами лапы на изящные кнопки и рычаги.
– Пиксель… ты же сказал, что он не может.
– Я могу, – проникновенно ответил кот. – Я. Только конечности у меня до пульта не достают, понимаете? Я и приспособил.
Пульт ожил, на экране мелькнула белая корона солнца на черном фоне – а потом все стало видно, как через лобовое стекло.
Из угла рта Васи текла слюнка, глаза были стеклянными.
– Никто не пострадает, Ирма Викторовна, – сказал кот с его плеча. – Вы мне не поможете? Садитесь во второе кресло. Я тихонечко… на самом деликатном режиме. Как бабочка.
Ирма подшагнула ближе. Ее ощутимо мутило, хотя воздух внутри гертайского крейсера был свежим и вкусным, горным. Она отчего-то снова утратила четкость мышления, не вполне понимала, что происходит. Сердце колотилось и заметно пульсировал живот, точно какая-то жилка там вдруг пережалась и вибрировала в такт пульсу.
– За малыша не бойтесь. Гертайки летают до последнего и прекрасно рожают прямо в космосе, – вещал Пиксель.
– Типун тебе, – вяло выговорила Ирма.
– Вот. Держите. Откройте, когда мы поднимемся на орбиту. – Кот протягивал ей зажатую в когтях теплую пластиковую пробирку от семян петунии, совсем крошечную, в которой горела единственная алая капелька.
Москва мелькнула и стерлась, будто прокрученная в рапидной съемке. Ирма откинулась, зажмуриваясь.
– Ох, не могу… господи, мягкий старт… знала бы, живодерам тебя…
– Мягкий старт, прекрасная корабль, Ирма Викторовна… думайте о Панц… о дочке. Думайте об Алине. Ирма Викторовна, смотрите, какие звезды. Откройте глаза. И пробирку тоже… открывайте.
Рубиновая капелька густого, красного вытекла и повисла над пультом управления.
Затем оторвалась и медленно, медленно полетела вниз, и, наконец, ударилась о сверкающую черную поверхность…
Эпилог
…И все.
– Не могу объяснить почему, – задумчиво сказал Оллантайр, – но мне легче, что наши странные союзники покинули нас. Возможно, еще удастся удержать этот мир в предназначенных ему Сотворителем рамках и уложениях.
На самом краю Серых Россыпей, там, где лес не пострадал от огня железного дракона, был раскинут огромный шелковый шатер. Сам дайн Тенистой Пущи сидел на резном троне, который вовсе не потерялся в суете боя.
Ольва расположилась на кресле поскромнее. Ее фигуру изящно утягивало роскошное желтое платье, продернутое золотым шитьем.
Сидели также Виленор, тщательно причесанный, надушенный и по такому случаю облаченный в чрезвычайно ему идущие доспехи, и прекрасная Наиллирис. Эльфийка была грустна – лицо ее накрывала легкая вуаль, сквозь которую мерцала диадема из бриллиантов, венчавшая голову.
Даниил Анариндил присутствовал на совете стоя. Тут же был и дверг, Иррик Вайманн. Он стоял рядом с Даниилом, скромно сложив руки на груди, и совершенно не претендовал ни на что большее.
– Пауки разбежались, – продолжал Оллантайр, – немало их осталось на болотах, примыкающих к Моруму, Скальным россыпям и Тенистой Пуще. Понятно, что они еще годы будут тревожить нас всех. Для этих созданий не имеют значения расстояния, они легко достигнут любых пределов Эалы.
– Дети Цемры не могут оставлять потомства, – выговорила Наиллирис. – Это удача. Рано или поздно в живых будут лишь несколько самых умных и самых… крупных. Эала снова заселится чудовищами, скрывающимися возле обитаемых городов и плодородных равнин. История повторяется снова… но ранее с нами всегда были маги. – Эльфийка, многократно названная прекраснейшей из живущих в Эале, вздохнула.
– Мы будем сражаться с этой напастью. Предупредим все народы. Что до магов, – Оллантайр на миг задумался, – о них так давно не слышно… Мрир оставался последним, кто не утратил интереса к жизни Эалы и ее народов, последним, кого видели в наших землях. Предательство его – сильнейший удар, невосполнимая утрата. Теперь не стоит надеяться на поддержку мудрых, мы должны справляться сами. Ты, Наиллирис, сильнее всех прочих, наисильнейшая из магов-эльфов. Теперь тебе выпала честь защищать Эалу силой волшебства.
– Что скальные орки и их Храм?
– Это не должно нас больше волновать… – произнес Оллантайр. – Серые Россыпи расчищены от паучьих кладок. Только сами орки могут решить, возвращаться ли им сюда.
– А Тайтингиль? – отозвался Виленор. – Верно ли я понял, что он возглавил силы Морума вместе с воскресшим Потрошителем Азаром?
– Тайтингиль покинул нас, снова устремившись к звездам на железном драконе. Силы Морума ушли отсюда немедля после того, как закончилась главная битва, – усмехнулся великий дайн. – Ни витязь, ни Азар их не ведут более. Орки направились… к своей королеве.
– Темное Сердце никогда долго не пустовало, – проговорила Наиллирис и наконец улыбнулась. – Пройдет несколько месяцев… год. И еще на какой-то срок все в Эале примет привычную нам всем форму. На какой-то, дайны. Потому что наше время подходит к концу.
Ольва хранила молчание. После того, как она оплакала гордеца Лантира и рассказала Оллантайру с Виленором, что, скорее всего, он погиб на железном драконе, выполняя долг, она думала только о том, что сильный порыв ветра разорвал веревки, удерживавшие дирижабль на вершине Храма Жизни, старинного криданского корабля-колонизатора, и унес его в сторону Тенистой Пущи.
Он мог упасть около Холодных водопадов.
Стоило поискать.
– Спасибо тебе, Сотворитель Всесущего, – шептала Ольва.
Маруся сидела на громадной турице.
На голове урожденной жительницы Малиновой Варраки была надета самая расфуфыренная корона из тех, что обнаружились в сокровищнице. Дракон малость погнул ее, пока возлежал сверху – ну, да круглый рыжий Трорин, возвративший взятую напрокат животину, поправил.
Рядом стоял Мурбук, уже почти освоивший человеческую одежду и кое-где прикрытый тканью и кожей помимо кольчужной юбки. Лицо его зажило, и для скального этот положительный хозяйственный мужчина выглядел даже привлекательно.
На флегматично жующей кобыле Винни Пухе сидел Гленнер, плотно закутанный в плащ. Глаза его весело блестели. Гленнер не верил, что Тайтингиль погиб. Его сердце пока что говорило иначе.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
