- В отпуск съездить хватает?
- Тут вы наступили на больное место - стертую новым сапогом пятку, - по-восточному витиевато выразился диктатор. - Давно мечтаю в Анталью съездить, отдохнуть от государственных забот. Одна проблема не пускает - моя сексуальная привлекательность. Я, знаете ли, слишком популярный мужчина на пляже. Одинокие дамы прохода не дают, особенно русские и немецкие. Только до плавок разденусь, подбегают за автографом. Потом лапать начинают за интимные места... А я стеснительный от природы, не люблю, когда на мое достоинство посягают. Потому загораю патриотично: дома, в шатре, не отходя от верблюда и его корыта, - последнее предложение он произнес четко, отрывисто, будто отрапортовал перед начальством.
- У вас и тут красиво, не хуже, чем в Турции, - начала Жаннет осуществлять план по вхождению в доверие. – Даже лучше, чем в Египте, не так жарко в высокий сезон.
- Раньше еще приятней было. На берегу шашлык продавали, пиво бочковое, таранку из тунца. По озеру лебеди плавали... Только их недавно сомалийские пираты в плен взяли, - сообщил полковник без намека на улыбку. Жаннет хмыкнула, но потихоньку. – Проклятые вымогатели! За лебедей они выкуп потребовали.
- Много?
- Много. Миллион за штуку. Они же в курсе про мои доходы от нефти – миллиард в неделю. В Форбсе прочитали.
- Вы заплатили?
- Конечно, нет. - На лицо его серым облачком налетела недовольная тень. - Не люблю, когда меня шантажируют. Я сам шантажист первой марки, если надо - террором не побрезгую. К тому же пираты зарвались, слишком задрали цену. Если бы миллион за всех запросили, я бы еще подумал.
- Сколько лебедей было?
- Два.
- Понимаю. – сказала Жаннет притворно-сочувствующим голосом.
Почему любитель животных и нефтяной миллиардер Каддафи не купил другую пару длинношеих граций, она спрашивать не стала. Решила догадаться: наверное, он тоже отличался лебединой верностью.
22.
- Ну, не будем о грустном, - бодро отозвался хозяин. - Давайте я вам сказку про лебедей расскажу. Из народного фольклора.
- Давайте. – Девушка оживилась. Сказки любила слушать с детства - для засыпания. Сейчас сказка потребовалась с обратной целью – для бодрствования, чтобы не туманились мозги от нудных разговоров.
- Присаживайтесь на холмик, устали, небось.
- Нет, спасибо, не устала.
Жаннет устала, но не собиралась терять контроль за обстановкой. Каддафи по-джентльменски - не зря в Оксфорде воспитывался - тоже не стал приседать. Встал в театральную позу: закинул голову, сложил руки параллельно на груди. Коротко подумал и начал рассказ заунывным голосом в манере певучего восточного сказителя-акына - только без лютни:
- Когда-то давным-давно, когда солнце и луна были неразлучны и ходили по небу, взявшись за руки, пришел принц Зигфрид к Лебединому озеру. Было темно и тихо, только звезды шептались на небе, да ветерок шелестел в кустах. Зигфрид прилег под кустиком, поднял глаза к небесам. Стал смотреть на созвездия и туманности, мечтать о девушке, которую когда-нибудь встретит и полюбит. Незаметно задремал...
- Подождите, это в какой стране происходило? – Что-то имя принца показалось девушке смутно знакомым.
- Происходило в несуществующей стране Ост Дойчланд.
Действительно, Жаннет такой страны не знала.
Других вопросов не последовало, Каддафи продолжил:
- Так вот. Когда проснулся, смотрит – на берег озера приземлились два лебедя, черный и белый. Белый – добрый, скромный, милосердный. Черный – злой, завистливый, жестокий. Но жутко красивый. Звали их...
- Одетта и Одиллия?
- Точно! – подтвердил Каддафи и с подозрением взглянул на гостью. Возможно, девушка на самом деле умнее, чем он предполагает.
Предположение взял на заметку.
- Лебеди сбросили перья и пошли купаться голыми. Оказались они прекрасными девушками, из готорых Зигфрид не знал, которую выбрать. Сначала влюбился в белого лебедя...
- Потом в черного. Белый от тоски сошел с ума, а принца до смерти замучила совесть, - быстро закончила длинное повествование Жаннет, опустив увертюры, па-де-де и одажио. – Я знаю эту сказку. Она плохо кончается. Расскажите что-нибудь повеселее.
- О! Как раз знаю одну легенду, которая очень хорошо заканчивается для ее героев. Только она не из арабского фолклора.
- А из какого?
- Корейского.
- Северного или Южного? – попросила уточнить гостья.
- Э-э... – Диктатор слегка замялся. Он не любил отвечать на политически окрашенные вопросы. – Того, который на полуострове, - дипломатично выкрутился он.
- Ну, без разницы, – так же дипломатично согласилась Жаннет. Она была не в курсе тематического направления корейско-полуостровного народного творчества. Понадеялась, что он незатейливо оптимистичный: когда зло побеждает добро без расчленения, кровопролития и сумасшествия героев. - Рассказывайте.
Торжественно, будто в микрофон перед публикой, Каддафи объявил в высокую пустоту шатра:
- Сказка про вампиров!
«Конечно, про кого же еще», - подумала Жаннет, а вслух промолчала.
«Правильно, помолчи лучше, не такая уж ты умная, как вначале показалось, я тебя заговорю, потом свое желание исполню», - подумал полковник в ответ и начал рассказ.
- Давным-давно жили в провинции Сыч Уань муж и жена. Был у них единственный сын Чхон Дон, а они хотели еще девочку. Долго молились, выпрашивая у Будды дочку, ходили в монастыри поклоняться, приносили щедрые дары. Наконец, через двадцать пять лет небеса услышали их просьбы. Однажды на полной луне родилась у жены девочка по имени Синси.
Родители души в ней не чаяли, баловали изо всех сил. Были счастливы и думали, что так будет продолжаться вечно. Только ошиблись. Лет через пятнадцать стали замечать необычные вещи: по ночам из сарая пропадали куры. Приняли меры, наставили собак сторожить. Однако, те не помогли, куры продолжали пропадать. Одни перья на соломе оставались.
Показалось странным. Стали муж и жена посылать в курятник пастухов, следить, кто их кур ворует. Один пастух утром приходит и говорит:
- Хотите – верьте, хотите – нет, приходила ночью ваша дочь в облике лисицы. Поймала курицу и съела живьем, а сначала печенку свежую вытащила, полакомилась.
Пастуху не поверили, велели убить, чтобы поклеп не возводил на любимое дитя. На следующую ночь другого пастуха послали. Наутро он рассказал ту же историю, слово в слово. Его тоже убили. Когда пастухи кончились, никто не соглашался идти по ночам сторожить сарай. Родители послали сына.
Чхон Дон увидел то же самое. В полночь зашла в сарай лиса-оборотень. Превратилась в Синси, съела курицу и обратно в лису превратилась. Убежала в лес. Утром сестра, как ни в чем не бывало, за общим столом завтракала. Чхон Дон долго размышлял, рассказывать ли родителям о ее превращениях, и в конце-концов решился. Родители и ему не поверили. Но убивать не стали – родня все-таки, только прогнали из дома.
