Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
Тень неловко втиснулся на заднее сиденье: наручники и кандалы очень мешали. Между задним и передним сиденьями решетки не было. Оба помощника шерифа сели на переднее сиденье. Черный завел мотор. Они подождали, пока откроются задние ворота.
— Ну давай, давай, — сказал черный помощник шерифа, барабаня по рулю пальцами.
Чэд Маллиган постучал по боковому стеклу. Белый помощник шерифа посмотрел на водителя, потом опустил стекло.
— Это все неправильно, — сказал Чэд. — Я просто хотел сказать, что это все неправильно.
— Ваше мнение мы услышали и непременно передадим его вышестоящему начальству, — сказал черный.
Ворота во внешний мир наконец открылись. На улице по-прежнему сыпал снег, ослепительно-белый в свете автомобильных фар. Водитель нажал на газ, и они выехали сперва в проулок, а затем на главную улицу.
— Про Среду слыхал уже? — спросил водитель. Голос у него теперь звучал совсем иначе: старческий, хорошо знакомый. — Нет больше Среды.
— Да. Я знаю, — ответил Тень. — Видел по телевизору.
— Вот пидорасы, — сказал белый. Это были первые слова, которые он вообще произнес за это время, и голос у него был грубый, с сильным акцентом и — так же, как в случае с голосом водителя, — хорошо Тени знакомый. — Вот что я тебе скажу, пидорасы они и есть, пидоры эти.
— Спасибо, что забрали меня отсюда, — сказал Среда.
— Да ладно, делов-то, — отозвался водитель. В свете фар встречного автомобиля Тени показалось, что лицо у черного помощника шерифа стало значительно старше. И сам он как-то съежился. Когда Тень в последний раз видел этого старика, на нем был клетчатый костюм и желтые перчатки. — Мы были в Милуоки. И гнать пришлось как чертям собачьим, когда Ибис позвонил.
— А ты думал, мы им позволим запереть тебя в кутузку и отправить на электрический стул? Нет, сынок, я еще должен размозжить тебе молотом голову, — мрачно рявкнул белый помощник шерифа, роясь в кармане в поисках пачки сигарет. Акцент у него был восточно-европейский.
— Настоящий цирк там у них начнется через час с небольшим, — сказал мистер Нанси, который с каждой секундой все больше делался похож на самого себя. — Когда за тобой на самом деле приедут. Перед тем как выедем на пятьдесят третью, придется притормозить, чтобы снять с тебя всю эту ботву и чтобы ты принял человеческий вид.
Чернобог протянул ему ключик от браслетов и улыбнулся.
— А ничего усы смотрятся, — сказал Тень. — Вам идет.
Чернобог огладил их желтыми от табака пальцами.
— Вот спасибо.
— А Среда, — спросил Тень, — он на самом деле умер? Может, это фокус какой-нибудь, а?
И тут же понял, что просто цепляется хоть за какую-то надежду, какую ни на есть. Но выражение, застывшее на лице Нанси, сказало ему все, что требовалось, и надежды не стало.
ПРИБЫТИЕ В АМЕРИКУ 14 тыс. лет до н. э.
Холодно было и темно, когда ее посетило видение, ибо на Дальнем Севере свет есть всего лишь краткие сумерки в середине дня, которые приходят, и уходят, и приходят снова: крохотный тусклый просвет меж двумя глыбами тьмы.
Племя у них было небольшое по тогдашним меркам: по меркам кочевников северных равнин. У них был свой бог, череп мамонта и шкура мамонта, из которой было сшито нечто вроде мантии. Нуньюннини — так звали этого бога. Когда они останавливались надолго, он отдыхал на деревянном помосте, высотой в человеческий рост.
А она была ведунья и хранительница тайн, и имя ей было Ацула, лиса. Когда они шли, двое мужчин несли за Ацулой бога на длинных шестах, закрытого медвежьими шкурами, дабы его не видели в такое время, когда он не свят, глаза непосвященных.
Они скитались по тундре и несли с собой свои шатры. Самые лучшие шатры были сделаны из шкур карибу, и священный шатер тоже был из шкур карибу, и в нем собрались четверо: Ацула, ведунья, Гугвей, старейшина племени, Яану, военный вождь и Калану, разведчик. Она собрала их в священном шатре через день после того, как ей было видение.
Ацула настругала в огонь лишайника, следом бросила сушеные листья — своей короткой, высохшей рукой: листья начали дымить, дым ел глаза, и запах у него был очень резкий и странный. Потом она сняла с деревянного помоста деревянную миску и передала ее Гугвею. Чашка была до половины наполнена темно-желтой жидкостью.
Ацула нашла грибы пунг — на каждом по семь точек, только настоящая ведунья может отыскать грибы, на которых по семь точек, — сорвала их в новолуние и высушила на нитке из оленьих хрящей.
Накануне перед сном она съела три сушеных грибных шляпки. Сны ей снились невнятные и страшные, о ярких быстрых огнях, о высоченных скалах, которые сплошь были полны огней и торчали высоко вверх, как сосульки. Среди ночи она проснулась вся в поту, и ей хотелось помочиться. Она присела над деревянной чашкой и наполнила ее мочой. Потом выставила чашку наружу, на снег, и снова уснула.
Проснувшись, она выбрала из деревянной чашки кусочки льда: жидкость стала темнее и гуще.
Именно эту жидкость она теперь и передала по кругу, сначала Гугвею, потом Яану и Калану. Каждый из них сделал по большому глотку, а сама Ацула приложилась к чашке последней. Она сделала глоток, а остатки вылила на землю, прямо перед богом, и это было возлияние для Нуньюннини.
Они сидели в задымленном шатре и ждали, когда заговорит бог. Снаружи, в полной темноте, выл и свистел ветер.
Калану, разведчик, была женщина, которая ходила и одевалась как мужчина: она даже взяла Далани, четырнадцатилетнюю девушку, себе в жены. Калану крепко-накрепко зажмурила глаза, а потом встала и подошла к помосту, на котором лежал череп мамонта. Она набросила на себя мамонтову шкуру и встала так, чтобы ее собственная голова оказалась внутри черепа.
— Зло на этой земле, — сказал Нуньюннини голосом Калану. — Зло, причем такое, что если вы останетесь здесь, на земле ваших матерей и матерей ваших матерей, то умрете все до единого.
Остальные трое заворчали.
— Это охотники за рабами? Или большие волки? — спросил Гугвей, волосы у которого были длинные и седые, а лицо такое же морщинистое, как серая кора на терновнике.
— Нет, не охотники за рабами, — сказал старый Нуньюннини, каменная шкура. — И не большие волки.
— Это голод? Здесь будет голод?
Нуньюннини молчал. Калану выбралась из черепа и села ждать вместе со всеми.
Гугвей накинул на себя мамонтову шкуру и сунул голову внутрь черепа. — Никакой это не голод, сами знаете, — сказал Нуньюннини устами Гугвея, — хотя и голод тоже придет следом.
— Тогда что это такое? — спросил Яану. — Я не боюсь. Я буду драться. У нас есть копья и метательные камни. Пусть даже сотня могучих воинов выйдет против нас, мы все равно одолеем. Мы заведем их в болота и расколем им кремнями черепа.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
