– Подожди, – Семенов придержал товарища за рукав. – Пусть Туркин стартует с орбиты. Словно мы его здесь и не застали вовсе…
– А если об этом узнает Громов? – Ямата испытующе взглянул на друга.
– И хрен с ним, – грубо ответил Семенов, сплевывая на пыльную рыжеватую почву. – Да и кто нас выдаст?
– Фантом-соглядатай, – напомнил Георгий.
– Зарубин хоть и не Воин, но кое-что в этой жизни понимает не хуже нас, – уверенно ответил Семенов. – Не станет он наушничать. Не его стиль.
– Увидим, – Ямата недоверчиво покачал головой и двинулся по узкой тропинке к дому Васильева.
Процедура копирования памяти и психоматриц супругов Васильевых заняла около часа. Последовавший за этим полнейший «ластик» – десять минут. По окончании экзекуции мужчина и женщина остались лежать на кушетках, как два живых манекена. В их широко раскрытых глазах не светилось ни капли разума. Семенов с сожалением взглянул на Габи и вздохнул:
– Жалко девку, красивая…
– А себя? – поинтересовался Ямата. – Она тебя не особенно жалела, когда подставляла под удар олимпийцев.
– Да я понимаю, – Семенов разочарованно скривился. – Грузим аппаратуру?
Воины быстро переправили на свой разведывательный корабль найденный в подвале дома прибор для мыслесканирования и уже без сожалений покинули это тоскливое место.
Спустя примерно пять минут после отлета Воинов компьютер дома подал пару коротких звуковых сигналов, и к неподвижным телам хозяев подлетели роботы-санитары. Они бережно, вместе с кушетками, подняли людей над полом и заскользили в подвал. Когда странная процессия оказалась перед задней стеной подземного помещения, в полу, прямо у стены, открылся широкий люк. Снизу к краю образовавшегося провала поднялся пологий пандус, и роботы организованно съехали на второй уровень подземелья. Ловко маневрируя на своих магнитных подушках по тесноватому подвалу, они установили кушетки с людьми на нужные места и включили предписанные программой приборы.
Ровно через час доктор Васильев открыл глаза и с удовольствием потянулся. Габи уже сидела на краю своего дожа и зевала, изящно прикрывая рот рукой.
– Я же говорил, что мы умнее, – Виктор усмехнулся. – Теперь Громов думает, что сделал из меня безопасного идиота, а значит, мы можем жить спокойно.
– Ты не умеешь так жить, – Габи покачала головой. – Не пройдет и пары месяцев, как ты придумаешь себе новое развлечение. Например, войну с другой Галактикой. Или начнешь изобретать очередную невероятную машину.
– Клянусь тебе, что стану почти ангелом, – Васильев рассмеялся. – Вот только закончу все дела с Диктатурой…
Ямата выключил прибор слежения и с грустью покачал головой. Семенов взглянул на товарища и, сообразив, что тот колеблется, нажал кнопку сам. Излучатель главного калибра развернулся на сигнал маячка, оставленного Воинами в гостиной дома, и произвел по поверхности Марса ювелирно точный выстрел.
Столб почти бесшумно поднявшейся в воздух рыжей пыли был виден издалека, но когда пыль осела, взглядам удивленных соседей по кварталу предстало труднообъяснимое зрелище. На том месте, где ещё минуту назад стоял дом уважаемого доктора Васильева, осталась лишь глубокая конусообразная воронка…
12. Новый мир
Ложь оставляет пятна на биографии даже после того, как человек полностью оправдан. Эту фразу Тур-кин придумал не сам, но она подходила к его случаю как нельзя лучше. По самым скромным подсчетам, за время скитаний Воина по глубинам Вселенной на Титане прошло не меньше десяти лет, а до полного оправдания Алексею было пока очень далеко. Родина по-прежнему не желала признать его невиновным. Его, верного и преданного Воина, по воле нового Диктатора просто вычеркнули из истории ордена и всей Солнечной системы. Но, главное, его лишили права участвовать в созидании, что для настоящего титана – смерть после смерти…
Был титан Воином или сотрудником Службы освоения, но он был обязан что-то создавать. Этого требовала постоянно бурлящая в жилах кровь. Это было заложено где-то в тех самых сумасшедших генах, из-за неверного сочетания которых едва не рухнул весь Солнечный мир. Раса титанов была не самым удачным творением инженеров-генетиков, но побочные эффекты ничуть не умаляли её главных достоинств. Титанам было по плечу мироздание. Сначала это было робкое насыщение атмосферы Титана кислородом, что превратило состоящую ранее из одного азота его газовую оболочку в похожую на воздух смесь. Затем пришел черед огромного Ганимеда, всю атмосферу и поверхность которого пришлось создавать с нуля. После были Каллисто, Ио и Европа. Всего за два десятка лет, сделав эти спутники Юпитера почти такими же пригодными для жизни, как Земля или Марс, титаны доказали, что усилия генетиков не пропали даром, а все деньги, вложенные в проект создания искусственной расы, принесли немалую прибыль. Людям стало тесно в системе, они устремились к далеким звездам, и снова впереди шли титаны. Даже в одиночку, с помощью своих огромных универсальных кораблей они могли подготовить для жизни человеческой колонии любую подходящую планету.
Они были титанами. Не важно. Воинами или гражданскими лицами. Стремления к созиданию в их крови было так же много, как и жажды разрушения. Ярким примером подобной деятельности можно было считать Авесту, личную планету Воина Туркина…
Алексей сидел в уютном домике на побережье одного из островов и любовался сверкающими через пролив огнями киберпространства города-континента. Воин превратил эту планету в очаг цивилизации посреди нафаршированных звездными системами, но безжизненных просторов центра Галактики. Он сделал это в одиночку, прилетев сюда на гигантском крейсере «Разрушитель». Корабль с грозным названием был построен на орбите Сатурна и потому просто не мог сойти со стапелей обычным военным мастодонтом. Он был одновременно и «разрушителем» и «созидателем». Так требовали традиции, которые ничуть не противоречили воинскому уставу. Этот документ предусматривал преобразование планет в разделе «Подготовка плацдармов для сосредоточения войск».
Вспомнив о наивной безапелляционности устава, Туркин усмехнулся. С точки зрения авторов этого труда пригодные для преобразования планеты были просто обязаны виться вокруг звезд подходящего класса в любом, близком к месту дислокации противника, районе Галактики. На практике все получалось несколько иначе. Прежде чем найти свой «плацдарм», Алексей целую вечность скитался меж звезд и витков спирали времен. Планеты у звезд были, но в большинстве они, как и родные Юпитер или Сатурн, не имели классической твердой поверхности. Те же, что таковой поверхностью обладали, располагались либо слишком далеко от своей звезды, либо почти купались в её короне. При помощи перекрестка безвременья Туркин мог позволить себе бесконечный поиск в любой вселенской эпохе, но примерно через год бортового времени ему страшно захотелось увидеть небо. Пусть не нормальное – голубое, но высокое и настоящее. Он уже почти остановил свой выбор на небольшой планете с фиолетовым ландшафтом и постоянно ревущими в углекислотной атмосфере ураганными ветрами, но его знаменитая интуиция подсказала Туркину, что он не прав. Собрав в кулак всю свою волю, он отдал «Разрушителю» последний приказ, и крейсер нырнул на несколько тысяч лет в прошлое, к тому участку пространства, в котором воображение фантазеров, вроде Яматы (конечно, когда он был ещё кадетом), помещало благословенную Авесту. Планету, с которой людям Земли принес свое учение Первый Воин.
