5. Что Вы можете сказать о романах «Лето насекомых» («Летние каникулы») и «E-18»? — В моем творчестве есть 5 или 6 книг (среди них «Страна заката», «Лето насекомых»), которыми я доволен, в них я опробовал разное и — неплохо. Но художник никогда не останавливается на достигнутом, и это хорошо. Я не читаю своих, уже опубликованных произведений. Устремлен в будущее.
Многие полагают, что «Лето насекомых» — мой дебют. Вероятно, потому что главный герой — юноша. Но это неверно, к тому времени я уже был автором нескольких книг. Действие в романе развивается странно, после того как я определил заглавие: «Насекомое лето». «Насекомые — лето». «Насекомые и Лето», «Лето насекомых». Нечто красивое и желанное (долгожданное) соединяется с отталкивающим и раздражающим. Прекрасный исходный пункт! Кроме того, я хотел написать роман о развитии ребенка (большинство из нас носят такой «роман» в себе…). О периоде полового созревания, отмеченном тоской, сладостными грезами и нетерпением, раздражительностью. Некоторые убеждены, что в книге описаны личные переживания, но это не так. Единственно биографический фактор — местность и среда, области Ромедаль и Вальсет (к востоку от Хамара), откуда родом родственники отца, и куда я часто ездил в гости, но ненадолго! И у меня не было также тети, которая повесилась! А в общем период созревания независимо от местонахождения протекает одинаково. Мне кажется, что эта перемена в жизни молодого человека хорошо раскрывает причины изолированности и отчужденности молодежи. И когда Петер пытается понять мир и вмешивается в конфликт взрослых, это заканчивается катастрофой.
«E-18» — совершенно иная история. Это, буквально говоря, «Road-movie»! После экранизации (очень удачной!) романов «Дом твоей матери» и «Лето насекомых» мне был заказан сценарий для нового фильма. Я написал его, получил гонорар, но производство фильма оттягивалось, а потом и вовсе не состоялось. Странность заключалась в том, что я не мог отойти от материала; сценарий не принадлежит к готовым произведениям, фильм — окончательный продукт. Чтобы восполнить пробел и завершить работу, я сел и записал как бы уже «готовую» историю. И «Лето насекомых», и «E-18» — реалистические романы, изображение норвежской действительности: в первом романе — в 50-е годы, во втором — в 70-е годы.
6. Принято считать, что Вы много внимания уделяете мужским проблемам. Так ли это? — Возможно. Но мужская проблематика всегда связана у меня с другими темами. И я писал также о другом! В 70-е годы вопрос о взаимоотношении полов был очень злободневен в Норвегии и во всех странах западной Европы. (Кстати, в Москве моим гидом была женщина! После одной из лекций она заметила, что я говорил слишком много об угнетении женщины в обществе. Я пытался объяснить, что это было актуально. «В Советском Союзе эта проблема не существует, — незамедлительно последовал ответ, — потому что мы — социалистическая страна». Теперь, однако, я слышу иное…) Опубликовав «Дневник Адама», я занял в дебатах мужскую позицию. Феминистское движение уже насчитывало десять лет, оно, по моему мнению, было чересчур сосредоточено на своих проблемах, слишком категорично и слишком «политически правильно». Поэтому я хотел описать с мужской точки зрения «плачевное положение» мужчины, о котором злобные дамы не имели ни малейшего представления! То, что мужчина честно пишет о мужчинах, довольно необычно, для некоторых даже провокационно, даже сейчас.
7. Ваша последняя книга, детективный роман «Все любят безголовую женщину». Почему? Каковы планы на будущее? — Я привык слышать, что мои романы близки к «популярной литературе» (не согласен, но не спорю). Люблю рассказывать увлекательные, захватывающие дух истории; мне кажется, что многие (почти все) норвежские криминальные романы написаны ужасно плохо. Вот и решил попробовать себя в этом жанре. Оказалось намного труднее, нежели думалось. Но результатом я доволен, отдельные критики, как и следовало ожидать, сурово оценили книгу, я ведь был новичком, без опыта и без особых знаний. Но писать было интересно, публика хорошо приняла книгу, и я решил продолжать работать в этом жанре. (Я пишу книги лишь тогда, когда это доставляет мне радость, лишь тогда, когда в голове зарождается сюжет, который требует воплощения.) У меня нет определенной программы, нет идеологии: ни в области литературы, ни в области политики.
8. Ваш сын идет по Вашим стопам. Что Вы скажете о его творчестве? — Писательский дебют моего сына Матиаса был для меня приятной неожиданностью. Я не знал, что он начал писать. По образованию он скульптор, учился в Академии Художеств в Бергене и в Художественной школе во Франкфурте. Но я рад за него. Он пишет смело и интеллигентно! Его книги выгодно отличаются от произведений современной норвежской литературы. Это литература действия, причем на высоком художественно-философском уровне; беспощадная, последовательная критика общества, которая, вероятно, поможет норвежцам впервые за последние 25 лет увидеть мир в действительном свете, без прикрас. Дискуссия о его последней книге («Власть и бунтарь». Скандинавская мизантропия, 2002) длилась всю осень прошлого года. Я горжусь сыном. Помимо того, мы с ним хорошие друзья и добрые коллеги.
Другой мой сын Стефан, старший брат Матиаса, посвятил себя кино. Он получил образование в институте кинематографии в Стокгольме; он автор двух самостоятельных фильмов и одного совместного. Его собственные короткометражные фильмы-новеллы были высоко оценены критикой и удостоены призов на фестивалях. Совместный фильм (с тремя другими коллегами) — это дипломная работа, был выдвинут на Оскара. Сейчас Стефан готовит свой первый художественный фильм. Хорошо, что подрастает новое творческое поколение!
9. Если есть желание, расскажите о Вашей семье, родственниках, что было особенного? — Ничего особенного. Отец, мать, двое симпатичных детей, собственный мелкобуржуазный дом. Отец — ремесленник (столяр), мать — домохозяйка (до замужества — медсестра). Все в роду отца — крестьяне из Хедемарка, в семье матери — моряки из Арендаля. Так что моими предками были и крестьян, и капитаны. Были также священники, да, по мужской линии со стороны матери были священники.
10. Ваша политическая позиция? Что Вы можете сказать о современной ситуации в мире? В Норвегии? — Я скептик, сомневающийся во всем художник. Развитие в мире не радует; отдельный человек бессилен что-либо изменить, поэтому я пассивен. Участвовал, правда, одно время в политической жизни города Хамар, где я живу. Но вскоре понял, что бесполезно, да и скучно. Я за демократию, но с недоверием отношусь к политикам, голосую на выборах, чтобы не допустить прихода к власти худших. Не радует и развитие в моей стране. Ведь Норвегия — страна больших возможностей и относительно малых проблем, но нет сил, дерзости, фантазии, энергии, чтобы играть определяющую роль в международной политике. Много неудовлетворительного и в узко национальном плане: по-прежнему делается акцент на материальных ценностях, погоня за материальным благополучием доходит порой до абсурда. Недостаточно внимания уделяется общему духовному развитию, школьному образованию, науке, культуре, творчеству…
Хамар, февраль 2003
Интервью взято и переведено Лилией Поповой
