У меня пересохла глотка. Я выключил микрофон и облокотился о стену. Требовалась небольшая передышка. В ушах гудело, но выстрелов я не слышал. Прошло несколько минут. Тишина. Может, меня контузило и я оглох?!
Набравшись сил, я взял себя в руки и подошел к окну.
На пожухшей траве бескрайнего поля, что разделяло стену от корпусов, стояло десятка четыре ребят в униформе надзирателей. Широко расставив ноги, они держали свои жилистые руки за головой. Ни у одного из них не было оружия. С разных сторон от корпусов к ним шло пополнение с поднятыми кверху руками. Я взглянул в сторону ворот. С десяток полицейских боролись со стальной дверью пропускного пункта. Сойер с перевязанной собственной рубашкой рукой командовал группой захвата.
Я не верил своим глазам. Кучка ребят захватила самый неприступный бастион в стране. Возможно, я преувеличивал, но факт оставался фактом.
Я поднял пулемет и открыл засов. Раскидав баррикаду, я выбил дверь ногой и выкатился в коридор. Здесь никого не было. Бег с препятствиями окончился. Я вышел на улицу и направился к воротам. Завидев меня. Кит улыбнулся.
— Привет, Дэн. Живы, черт бы нас подрал!
— Живы, старина.
— Ну, я тебе скажу, язык у тебя работает лучше, чем сотня пулеметов.
Слева донеслась автоматная очередь. Железную дверь наконец выбили. Один полицейский упал замертво, остальные ворвались в помещение. Лейтенант рванулся вперед, но я ухватил его за руку. Он вскрикнул от боли.
— Извини, Кит. Но тебе не стоит торопиться. Можно дров наломать.
— Надо открыть ворота!
— Не надо. Для начала направь трех автоматчиков на ту крышу, с которой я стрелял, затем выйди в калитку сам. Один. Подтяни свои подразделения к воротам и после этого впусти их. Войскам здесь делать нечего. Пригласи сюда Чакмена и посади парочку снайперов на корпуса. Стоит одному придурку выкрикнуть глупый лозунг, и массового побега не избежать. Обыск производить аккуратно, больных не трогать, охранников и врачей выводить во двор. Тюремные корпуса не тревожь, ими займемся в последнюю очередь. Пошли толкового радиста в радиоузел, пусть вызывает «Скорую помощь» со всех городских больниц.
— Ну и заданьице!
— Не каждый день тебе приходится потеть, лейтенант. Обстановка приближена к боевой.
— Кажется, она уже отдалилась от боевой.
— Рано праздновать победу. Действуй.
Я направился в сторону котельной. За громадным корпусом, когда я обошел его, ничего, кроме развалин, не было. Котельную разнесло в куски. Вокруг валялись изуродованные трупы больных и охранников. Очевидно, их этапировали к печам, но Арон Лоури остановил этот поток. У меня исчезла надежда, что старый профессор остался в живых. Зрелище напоминало разбомбленный город. Мне приходилось видеть такое в начале сороковых, после бомбежек японской авиации.
Я не мог смотреть на это побоище и вернулся назад. В ворота въезжали бронированные фургоны и заполнялись разоруженными охранниками. У разводного моста стояли Сойер, Чакмен и полковник. У меня возникло огромное желание врезать в холеную челюсть этому вояке, но он все равно ничего не понял бы.
— Ты в порядке, Дэн? — крикнул издали Чакмен.
— В идеальном порядке.
— Ну и отлично. Самое страшное позади.
— Попросите полковника сделать полезное дело.
— Что вы хотите, Элжер? — насторожился Чакмен.
— Так. Небольшая, но полезная разминка для его ребят. Пусть сменят автоматы на лопаты и покопают за больницей. Нам нужно обнаружить могилы. Именно там производились массовые захоронения до того, как на территории выстроили крематорий.
Полковник удивленно взглянул на Чакмена.
— Массовые захоронения?
— Да, друг мой. Но если вам это не будет в тягость, то, сделайте милость, убедитесь в этом сами.
— Хорошо, сэр. Я дам распоряжения.
Полковник ушел.
— Смотри, Дэн.
Сойер указал на дальний корпус.
В сопровождении двух полицейских к нам направлялись две женщины. На одной из них был белый халат, на второй больничная одежда. Когда они приблизились, я сказал Чакмену:
— Познакомьтесь, сэр, перед вами Лионел Хоукс. А рядом медсестра Дора Скейвол, которая передала мне письмо от миссис Хоукс.
Лицо Чакмена стало непроницаемым. Он нахмурил брови и достал из кармана сложенный лист бумаги.
— Это вы писали, миссис Хоукс?
— Да. Я рада, что вы смогли выполнить мою просьбу.
— Сколько времени вы здесь находитесь?
— С десятого октября.
— Все, что здесь написано, это правда?
— Да, сэр.
— Хорошо. Вам придется дать показания для протокола, — заявил Сойер. — Сержант, проводите миссис Хоукс в мою машину и обеспечьте ее охрану. Миссис Хоукс, вам придется проехать со мной в управление. Вас это не затруднит?
— Нет, лейтенант.
— Скоро я освобожусь и присоединюсь к вам.
Как только сержант и Лин отошли, к нам подбежал парень из отдела Сойера.
— Послушайте, лейтенант. В служебном коридоре была какая-то разборка. Вам лучше самим взглянуть на это.
— Пойдемте, посмотрим.
— Если вам не трудно, сестра, — обратился я к Доре, — приведите туда Эрнста Игана из прачечной.
— Конечно. Но Арона Лоури уже нет. Он взорвал газовые печи, и вы знаете, что осталось от котельной. Арон погиб.
— Газовые печи? — переспросил Чакмен.
— А вы не слышали взрыва?
— Я думал, это ваша работа, Элжер.
— Нет, — ответила Дора. — Вендерс распорядился отправить в печь всех больных, которых он прооперировал в этом месяце. Многие из них оставались в сознании и могли дать показания. Их вывели во двор, как только охрана доложила о прибытии полиции, и отправили в крематорий. Арон Лоури понял, что готовится массовое убийство, и вскрыл баллоны с газом.
— Кто-то еще погиб?
— Да, сэр, — ответил я. — Взрыв был настолько мощным, что обломками, осколками и взрывной волной уложило всех, кого вывели на улицу. Здесь потребуется особое расследование.
— Хорошо. Мы разберемся. Идемте в служебный корпус.
— Еще минутку. Сестра, вы знаете, где находится лаборатория Хоукса?
— Конечно.
— Кит! Отправь туда людей. Пусть опечатают помещение и выставят охрану. Сестра Скейвол укажет им место, а потом присоединится к нам в служебном корпусе.
Кит послал несколько человек с Дорой, а мы направились в цитадель Хоукса.
Возле входа дежурили полицейские. Когда мы вошли в вестибюль, то увидели следы крупного побоища. Шесть человек из числа внутренней охраны были убиты. Люди валялись на кафельном полу, залитом кровью.
