– Если чары не сработают, чего не должно быть, это самые сильные огненные чары, тогда не факт, что нам поможет довести дело до конца численный перевес, – нехотя пробормотала Венуста.
– По крайней мере, вытащим его, – сверкнув глазами из-под тигровой челки, сказала Рен.
Тибор молча кивнул.
– А мы успеем вовремя добежать? – усомнился Тахгры, один из самых быстроногих троллей.
– Я успею! – заявил Пушок.
Рен ласково потрепала пса по загривку, тот лизнул ей руку.
– Только не кидайся раньше времени, – попросил Рис. – Если кто-то из вас окажется рядом, я, наверное, не решусь использовать эти чары.
– Вот именно, – подтвердила чародейка.
Тавше Милосердная, она ведь не боевой маг, и ей совсем не хочется брать на себя такую ответственность. Но отступать некуда, все решено, зелье сварено. И альтернативы никакой: ее ужасал грядущий мир «качелей», уж лучше обратиться в ничто, шагнуть за Врата Хаоса. Быть может, ее давний навязчивый кошмар как раз это и предвещал?
После подготовительного обряда, выполненного Венустой с особой скрупулезностью, Рис выпил кубок зелья, а оставшейся жидкостью, раздевшись донага, обмазался с головы до ног.
– Как себя чувствуешь?
– Жжется… – прошипел он, снова натягивая одежду. – Но терпимо.
– Это скоро пройдет. Только не вздумай произнести инициирующее заклятие раньше времени, все вокруг спалишь. Еще вот что… – она оглянулась на остальных. – Ты не мог бы честно ответить на один мой вопрос?
– Тогда вы тоже ответьте на мой, хорошо?
– Если сумею. Откуда взялся Пушок?
– Не могу сказать, извините. Это чужая тайна. А кто такая Лаута сеххи Натиби?
– Ты ведь не ответил на мой вопрос, вот и я на твой не отвечу.
Он слегка пожал плечами – необидчиво, словно думая уже о чем-то другом. Отошел, уселся на траву, глядя сквозь занавешивающие лицо волосы на ущербную восковую луну. Подошла Рен, села рядом.
– Ага, мне страшно, – произнес Рис, как будто в ответ на невысказанное. – Еще бы я не боялся. Но это не важно, боюсь или нет, Живодера я прикончу.
Тролли столпились в стороне, их бард, Тынаду, настраивал банджо. Всхлипы инструмента плыли сквозь тихий шорох сиреневых сумерек, замирая над рекой, все еще блестящей, и над распростертой к югу каменистой равниной. Тростник превратился в тревожно шелестящую темную массу. Венуста, неожиданно озябшая, впитывала окружающие звуки, усилившиеся речные запахи и меркнущий свет, словно сама была здешним растением, обмирающим от тихой вечерней печали. Хотела бы она оказаться способной к такой метаморфозе… Тогда ей не приходилось бы участвовать ни в каких заварушках.
– Идите сюда! – позвал Мунсырех. – Танцевать будем! Танец перед боем, так полагается.
Тынаду ударил по струнам. Слухом он, в отличие от Айвара, обделен не был, и мелодия полилась властная, захватывающая, первобытно свирепая. Тролли, враз сорвавшись с места, хлопали себя по бедрам в такт музыке. Грузный шаман двигался медленнее, чем остальные, но выглядел угрожающе, словно пустилась в пляс осадная башня. Тибор минуту-другую любовался своими чешуйчатыми друзьями, потом шагнул к Рису, схватил его за руку и втащил в круг, что-то сказав при этом Ренарне (редкий случай, они же друг с другом почти не разговаривают). Рен присоединилась к танцующим, призывно махнув рукой Гаяну.
Заметив, что Айвар вытащил из футляра лютню, Венуста подошла к нему и тихонько посоветовала:
– Не надо. Это их специфический обряд. Вдруг им не понравится?
Послушался. Она опасалась главным образом того, что троллей рассердит бесталанное музицирование несчастного песнопевца.
Лиум вперевалку приплясывала на месте, потихоньку подбираясь все ближе к остальным. Видно было, что ей и хочется к ним, и в то же время она стесняется своей неуклюжести.
– Тебе, Морская Госпожа, танцевать с нами не надо, ты не воин, – остановил ее Мунсырех. Потом повернулся к Венусте: – А ты, госпожа, иди в круг!
Гм, она, значит, теперь тоже «воин», дожили… Но если от нее требуют, чтобы она что-то делала – она постарается сделать это хорошо. Венуста вытащила из прически жемчужные шпильки, тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам, сбросила туфли, оскалила зубы и яростно заколотила пятками в сухую землю. Тролли встретили ее одобрительным улюлюканьем.
В этой неистовой круговерти величаво плыл огромный шаман, бесновались его сородичи, лихо, как двадцатилетние, отплясывали Тибор и Рен. Гаян старался от них не отставать, хотя и не было в нем того же задора. То там, то здесь мелькал гибкий и верткий, как ящерка, Рис, и вокруг него белой молнией вился пес-демон по кличке Пушок. Венусте, захваченной колдовством танца, больше не хотелось превращаться в растение. Лучше быть вместе с ними – и победить.
Перед выходом на Тибора напало смутное тянущее чувство, давненько с ним такого не случалось. Что-то в этом роде он испытывал много лет назад, когда брался за свои первые заказы (дерюжники не в счет, тех он убивал в охотку, осуществляя выстраданную, можно сказать, мечту).
Пусть Рис выживет. Когда начнется, ему ничем не поможешь. Остается надеяться на собственную науку, вбитую в парня, и на чары Венусты.
Отправились все, кроме Лиум. Ей не поспеть за остальными, на марше она будет всех задерживать – хвала Акетису, этот простой довод до нее дошел. Если предприятие закончится плохо, водяные жители о ней позаботятся.
Пушок сидел в корзине, которую нес за спиной один из троллей. Он переживал за Риса, но отговаривать его не пытался. Решения хозяина не обсуждаются, вот так-то. В некотором отношении этот чокнутый говорящий пес был образчиком дисциплины и повиновения.
Переход Тибора взбодрил, несмотря на жару. То, что грызло душу, разжало челюсти и уползло в дальний темный угол. До следующего подходящего момента.
Рис тоже казался бодрым, и не разберешь, каково ему на самом деле. Шаман распорядился, чтобы все приноравливались к его темпу. Не годится, если он устанет.
Как и перед прошлой вылазкой, Мунсырех принял снадобье «Волчья прыть». Утонченная столичная волшебница шагала по каменистой пустоши так, словно всю жизнь провела в кочевьях. Практичная походная одежда, волосы заплетены в косу, на лице застыло целеустремленное выражение, сухощавое тело двигается легко и экономно, в каком-то, пожалуй, механическом ритме. Последнее Тибора насторожило, и на привале он спросил у Ренарны:
– С госпожой Венустой все в порядке?
– Вполне, – усмехнулась та. – Она сейчас не Венуста, а «быстроногая Франита» – малая сущность, которую она использует в таких случаях. Когда придем на место, снова станет собой.
Сидевший рядом Мунсырех неодобрительно качнул головой, но ничего не сказал. Тибор знал, что старый тролль считает «дробление сущности» рискованной и ненужной игрой, человеческой блажью, которая может завести Тейзург с Унбархом знают куда. По его мнению, этим балуются недальновидные люди, стремясь выгадать на мелочах, а умные тролли так не делают.
