— Пятьдесят. Тысяч. Долларов, — медленно ответила Мария и услышала, как та, что в штатском, втянула через зубы воздух.
— Мои.
— Ну и хорошо. Мы личными сбережениями не занимаемся. Минуточку, минуточку, — добрый засунул руку поглубже в сейф, пошуровал там и достал прозрачный пакет со шприцем и двумя ампулами. — А это что за явление?
Глава 62
Такова семейная жизнь
«Все счастливые семьи похожи друг на друга».
Лев Толстой
Молниеносная войсковая операция против «Инфокара» была проведена с невероятной лёгкостью — будто бы некто просто повернул голову, лениво придавил большим пальцем присевшего на плечо назойливого комара и перешёл к очередным будничным делам, сбросив в сторону расплющенный трупик насекомого.
Такое впечатление сложилось у всех, да так и было задумано. Требовалось не просто показать, что это уже возможно, но и самым убедительным образом продемонстрировать неодолимую мощь собранного в единый кулак силового ресурса. Можно только гадать, сколько времени потратили на подготовку акции, на каком головокружительно высоком уровне осуществлялась подготовка и какие беспрецедентные меры по обеспечению секретности принимались.
Про начало антиалкогольной кампании, про павловскую затею с обменом денег, даже про дефолт девяносто восьмого — куча людей знала заблаговременно, и тысячеустая молва разносила верный слух о надвигающемся событии по всей широкой Руси. А тут — ни знака, ни намёка.
Во второй половине дня журналисты почуяли, что в районе Метростроевской запахло жареным. Съёмочные бригады всех федеральных каналов дёрнулись было на выезд, но синхронно прошла команда — всем сидеть на местах. Ждать. Предполагается пресс-конференция товарищей из Генпрокуратуры. Её и будем освещать.
Синхронность тоже означала, что план проработан во всех подробностях и ни одна мелочь не осталась непредусмотренной.
Так что к месту событий проникли только газетчики, но им досталось немного: оба переулка, по которым можно попасть к инфокаровскому особняку, надёжно перекрыли милицейскими машинами. Выпускали всех, впускали только проверив в паспорте прописку и удостоверившись, что гражданин действительно проживает здесь, на третьем этаже, квартира двадцать. Оставалось фотографировать кордоны, что не приветствовалось, но и не запрещалось, да заговаривать с милиционерами, которые ни на какие вопросы не отвечали, а просто отворачивались от объективов.
Одному пронырливому известинцу пришла в голову гениальная идея. Он связался с редакцией, получил список телефонов в домах, выходивших окнами на двор, где располагалась инфокаровская штаб-квартира, и принялся обзванивать жильцов. С третьей попытки удалось завербовать информатора: по спущенной из окна верёвке передали фотоаппарат, а через час получили обратно, вместе с отснятой плёнкой. А ещё этот же информатор по телефону регулярно сообщал, что происходит во дворе. Сообщил и про пятерых инфокаровцев, которых рассадили по машинам и увезли.
К вечеру рассказ очевидца вместе с фотографиями с места событий висел на всех интернетовских сайтах рядышком с изложением материалов прокурорской пресс-конференции. В вечерних телевизионных выпусках новостей пресс-конференция оторвала львиную часть экранного времени. Судя по всему, Схватка за право озвучить официальную версию случившегося была нешуточной.
В очках в тонкой позолоченной оправе, напяленных на нос ради данного случая, победитель чувствовал себя несколько непривычно. Время от времени он снимал очки, вглядывался в объективы камер, потом, спохватившись, надевал… Потом снова снимал…
— Нами возбуждено, — с ударением на втором слоге гудел выступающий, — уголовное дело против, — тут он сверился с лежащей перед ним бумажкой и произнёс выразительно, — против а-о-зэ «Инфокар», скажем так, против руководителей этого а-о-зэ. Тут целый букет преступлений, экономических, так сказать, просто мошенничества в особых размерах, — хотел показать руками, в каких именно, но удержался, — контрабанда, убийства, понимаете ли, и так далее. Страшные хищения, ужасные по объёмам… Мы вот тут вот подготовили небольшой расчёт. Всем пенсионерам за полгода пенсии можно было бы заплатить. И не надо думать, одним словом, что нас тут перехитрили, обманули, понимаете ли. Что будто бы этих преступников уже якобы в живых никого нет. Мы тут располагаем точной оперативной информацией. Нам прекрасно известно, где эти самые господа, понимаете ли, находятся, с кем они там встречаются, даже что на завтрак кушают — и то известно. На наши с вами деньги, между прочим, которые похитили в составе организованной преступной группы. И я вот сейчас, воспользовавшись, понимаете ли, случаем, обращаюсь к некоторым западным правительствам. Они понимают, к которому именно из них я обращаюсь. Вы нам выдайте, понимаешь, этих опасных преступников.
На пресс-конференции задавали какие-то вопросы. Генерал на них отвечал, строго глядя на спрашивающих через очки. Но вопросы были не слишком интересными, а ответы никто толком не слушал, потому что главный вопрос — кто следующий — никто так и не осмелился задать. Уж больно внушительно выглядел генерал. Вполне можно было ожидать, что в качестве ответа на этот вопрос в зал упрётся указующий перст, и голос властителя подземного царства пророкочет: «Вижу! Вижу! Вот он!», и побегут от дверей товарищи в чёрных намордниках, протягивая к новоявленному Хоме Бруту никелированные спецсредства.
Ленка весь вечер провела у компьютера, переключаясь с сайта на сайт, потом потребовала у обслуги видеозаписи всех новостных программ, закрылась в спальне, пересмотрела все, достала из бара бутылку водки, одну за другой опрокинула три рюмки и села перед зеркалом, тупо глядя перед собой. К мужу, появившемуся в резиденции вскоре после полуночи, не вышла. На стук в дверь ответила слабым голосом, что жутко болит голова. Не то магнитная буря, не то давление упало. Ничего не надо, спасибо, уже лучше, сейчас заснёт.
Когда Федор Фёдорович завтракал перед тем, как уехать на службу в Кремль, Ленка вышла в столовую. Магнитная буря бесследно не прошла. Под глазами — синие круги, лицо распухло, щеки слегка обвисли и покрылись розовыми пятнами, и причепуриться к завтраку ей, видать, было недосуг: из-под халата торчала мятая ночная рубашка в цветочек.
Она села к столу, взяла бокал с апельсиновым соком, отпила и уставилась на Федора Фёдоровича немигающим взглядом.
— Мы, — держа паузу после каждого слова, сказал Федор Фёдорович, — этот вопрос обсуждать не будем.
— Не будем, — согласилась Ленка. — Мне интересно просто… Ты понимаешь, что с этими людьми я прожила рядом всю свою жизнь? Понимаешь или нет? Что ты мою жизнь взял и выбросил на помойку? Ты понимаешь?
— Понимаю, — согласился Федор Фёдорович. — Прекрасно понимаю.
— Значит, понимаешь… Хорошо. И ты, конечно, ничего про это не знал? Это твоя независимая прокуратура так работает? Только не ври!
— Что ты хочешь? Чтобы я позвонил и распорядился все прекратить? Я этого никогда не сделаю. Ни для них, ни для других. Ни для кого.
