уплыть в него, больше не видела.
Мальчики разберутся. А то, чего я не знаю, всякие детали — спрошу потом.
…Вроде бы Боря взял меня на руки, все остальные выстроились вокруг…
Мне стало очень-очень хорошо. Я была в безопасности, мне больше ничего не грозило. И Боря… вот он, рядом. Все же пришел за мной.
Я склонила голову на плечо своему мужчине и заснула, не подозревая, какой сюрприз будет ждать меня сразу, как только проснусь.
* * *
А сюрприз был безобидный, но весьма забавный!
Когда я проснулась, по мне бегали когтистые лапки и раздавалось:
— Мама! Вз! Фр! Безе! Безе, Мама, вз-фр!
Это нельзя было назвать непереводимой игрой слов, но смущало странное «безе»! Это что еще за новости в лексиконе моих малышей⁈
Чувствовала себя прекрасно, а открыв глаза, обнаружила, что вдобавок к непонятным словам байдори нахожусь я тоже в совершенно непонятном и незнакомом мне месте.
Просторная комната с лепниной на потолке. И лежу я на необъятной, очень удобной кровати.
— Ну и где это мы находимся, и что за «безе»? — еще немного сонно протянула я, сграбастав всю стаю драконов себе на живот.
— Безе! Люб! — сообщили малыши и посмотрели куда-то в сторону.
Там, в стороне — но не так далеко от меня — стояла кушетка. На ней, улыбаясь, лежал Борас. От его руки тянулась к моей руке… трубочка системы.
И это еще хорошо, что я двигала только правой рукой, потому что в левой красовалась игла.
По трубочке бежала темная, нечеловеческого цвета кровь.
— Ох… — простонала я. — Вы все же сделали это! Зачем⁈ И что еще за безе? Я это пирожное терпеть не могу…
Боренька обернулся ко мне. Бледным или истощенным кровопотерей он не выглядел. Улыбнулся мне кривовато, в своем духе, но очень ласково. Удивленно поднял брови:
— Почему пирожное? «Безе» — это «папа», если ты вдруг забыла наш язык. Пока ты спала, я решил научить байдори нужным словам. Раз уж у них проснулась способность к подражанию человеческой речи, и они научились говорить «мама» на русском…
А ведь правда! «Безе» — это «папа», вспомнила я, хоть «отец» тут звучит совершенно по-другому — «стер». Как, впрочем, и в русском языке «отец» и уменьшительно-ласкательно «папа» — совершенно не созвучные слова.
Байдори решили поддержать «папу», перелетели на него и повторили «Безе, фр!», преданно заглядывая в глаза.
Я прикрыла веки, не зная, смеяться мне или… что вообще делать.
Очередное самоуправство Бори. Впрочем… такое милое, что не рассердишься толком!
— Магистр Борас, — сказала я. — Знаете ли, это ошарашивает, когда ты очнулась и вдруг понимаешь, что обзавелась совместными «детьми» с драконом!
— Ну почему же! Ничего удивительного! — продолжил веселиться Боря. — Ведь наши с тобой дети, очевидно, будут драконами. Драконья кровь, видишь ли, полностью доминантна, дети дракона и мага полностью наследуют свойства драконов. Байдори — очевидно драконы. Так что не вижу ничего антинаучного…
«Кроме того, что не было акта, который обычный приводит к рождению детей!» — похихикала я про себя.
Свободной рукой взяла подушку и запустила в лежащего Борю. Он, конечно, поймал. После чего я начала откровенно хихикать.
— Так, а зачем это переливание? — продолжила пытать его я. — Арган же вылечил меня!
— Арган ускорил возвращение твоей силы, твоих способностей и примерно в двадцать пять раз увеличил твои шансы на выживание, — любезно ответил Боря. — Но потерю крови пара глотков его крови не восполнила. Ты образованная девочка, милая Ирина, должна понимать это…
— Понятно… — простонала я и снова захихикала. — И ты, конечно, не мог допустить, чтобы в меня попала чья-то кровушка, отличная от твоей…
— Несомненно, моя дорогая, — в тон мне ответил Боря. — Кстати, кровь дракона придает сил даже лучше вампирьей, хоть в остальном и не обладает такими же потусторонними свойствами… И да, пора заканчивать. А то у тебя вырастут хвост и крылья, как у байдори.
Он принялся деловито и весьма профессионально отсоединять систему от нас с ним.
— Серьезно, что ли? — захихикала я.
— Шучу, — признался Боря. — Это невозможно.
А когда с разбором системы переливания было закончено, присел на краешек «моей» необъятной постели, поставил руки по две стороны от моего лежащего тела. Склонился и прежде, чем я успела даже пискнуть, принялся целовать.
Вообще я не планировала теперь жить в спальне Бораса, каким бы истинным он там ни был. И целоваться с места в карьер не собиралась!
Но куда там устоять… Руки сами собой закопались в его густые черные волосы, а мир растаял, остались лишь мы вдвоем, слитые воедино.
— Мама, безе, люб! — весело гомонили байдори где-то вдалеке.
Поцелуй был почти бесконечный, нам было просто не оторваться друг от друга. Правда, нужно отдать должное Боре — ничего больше он себе не позволил. То ли заботился о моем пошатнувшемся недавно здоровье, то ли считал неприличным ласкать меня как-то еще при байдори, то ли хорошо понимал, что при всей нашей «связи» отношения-то у нас не устоявшиеся!
А когда это безумие закончилось, он устроился на краешке кровати, ласково отвел прядь волос от моего лица и принялся любовно это лицо разглядывать. У меня же кружилась голова, и я плохо понимала, как и о чем с ним теперь поддерживать беседу.
Потому что душа и тело требовали продолжения. Причем даже сильнее, чем я хотела новых укусов после первого укуса Аргана!
— Может, объяснишь мне насчет истинных? — спросила я, наконец, потому что ласковый взгляд огненных Боренькиных глаз слишком затягивал. Казалось, сейчас я расплавлюсь и… делай со мной все, что хочешь. — Ты еще, когда вы спасли нас из холодильника, говорил, что у нас какая-то связь. Это про нее?
— Про нее, да, — Борас вдруг встал и сложил руки на груди, поглядел в сторону. — Истинной парой называют двоих живых существ, которые, как считается, идеально друг друга дополняют, которых неудержимо друг к другу тянет. И которые чувствуют друг друга на расстоянии.
И замолчал.
— Собственно, как в наших книгах, ничего нового, — ответила я. И тут же возмутилась — и его нынешней реакцией на вопрос, и прежней его досадой на этот счет. — И что тебе, позволь узнать, в этом не нравилось? Помнится, ты с такой досадой об этом говорил…
— Когда говорил про связь, я только подозревал, что это может быть связь истинных. Убедился, лишь когда мы с Арстинаром обследовали Белериаса, и увидели в его разуме картинку, как он треплется про тебя с артефактором, который в свое время пытался проесть мне плешь своей «великой наукой». Тут же пришел ментальный
