встав перед дверью ванной комнаты. Он избегал её взгляда.
– Паш, посмотри на меня, пожалуйста.
Она подошла к нему вплотную.
– Прости, что я доставляю тебе такие неприятные эмоции по этому поводу. Но посмотри же на меня! Я здесь. Я рядом с тобой. Неужели ты до сих пор во мне сомневаешься?
– В тебе я не сомневаюсь. Но меня приводит в бешенство даже упоминание об этом человеке. А ты собралась к нему на встречу.
– Я хочу расстаться с ним по-человечески. Как бы не была горька правда, но он не чужой мне человек и у меня есть причины волноваться о нём. Но… если ты не сможешь отпустить меня, я обещаю, что не буду с ним встречаться. Этот человек по-своему мне дорог, но ты в миллион раз дороже и я не причиню тебе боли, если эта встреча будет для тебя совершенно невыносимой.
Павел глубоко вздохнул, смотря в сторону от неё.
– Я хочу это сделать, пока он не уехал из Москвы… – продолжила Аэлита. – Если он до сих пор не уехал…
– Когда ты хочешь поговорить с ним? – спросил Павел, посмотрев на неё в упор.
– Я прекрасно понимаю, что оттягивать нельзя, но пока я не готова к разговору с ним.
– Скажи мне, когда будешь готова, и я сам отвезу тебя. Но помни, только при условии, что мы поедем вместе я позволю тебе встретиться с ним. Одну я тебя к нему не отпущу.
После этих слов у Аэлиты словно перехватило дыхание. Волна сильных чувств накрыла её с головой. Она стала обнимать его спину и плечи, а потом целовать его лицо.
– Дорогой мой… любимый мой… спасибо тебе за твоё понимание, за твоё великодушие. Теперь я люблю тебя ещё сильнее. Обещаю, я не сделаю ничего плохого. Это только для того, чтобы успокоить моё сердце…
Вдруг Павел остановил её, опять поймав за руки:
– Сердце… место в котором мне похоже всю жизнь придётся делить с ним…
Этими словами он словно ножом прошёлся по её груди.
– Нет. Это не так…
– Всё в порядке, Аэлита, – бросил он ей, оказавшись уже наполовину в ванной. – Мы с тобой в церкви не венчались, но если бы это случилось мне пришлось бы поклясться любить тебя в болезни и здравии. Похоже Петров – это твоя болезнь. Неизлечимая болезнь.
Павел захлопнул дверь и закрыл её на защёлку. Аэлита не поняла говорил ли он серьёзно или нет. Да, она просила слишком многого. Похоже, придётся отказаться от этой идеи. Но для неё будет невыносимо жить с таким грузом. Что же ей делать?..
***
В этот же день Павел купил билеты на самолёт, забронировал номер в отеле и через две недели они должны были вылететь из Москвы в Испанию. Аэлита не могла дождаться момента, когда они окажутся в этой стране. Ведь до отъезда ей нужно было многое сделать.
Когда Аэлита позвонила маме и пригласила её приехать в Москву. Изабелл сразу же согласилась. А ещё она пришла в восторг, когда Аэлита предложила отправить Эмму к ней в Североуральск.
Аэлита очень нервничала перед встречей с мамой, ведь они не виделись с тех пор как родилась Эмма. Да и вообще произошло столько всего…
По счастливой случайности Изабелл сейчас находилась в отпуске и уже через три дня смогла приехать в Москву. Аэлита, Павел и Эмма встретили её в аэропорту.
Аэлита отметила, что Изабелл почти не изменилась. Только немного отрастила волосы и стала носить каре. А в остальном она была такой же уверенной в себе и с ярким блеском жизни в глазах.
Изабелл приехала утром, и они провели весь день вчетвером. Несмотря на то, что была практически середина сентября, погода радовала теплом и они съездили в зоопарк, посетили несколько московских парков и много фотографировались. Эмма была в восторге от общения с бабушкой.
Они вернулись домой к ужину, после которого Аэлита показала маме её комнату. Измучавшись перелётом и длительной ходьбой, Изабелл сразу же отправилась отдыхать.
На следующий день они продолжили экскурсию по столице. На этот раз Изабелл была самой бодростью, и Аэлите оставалось только удивляться тому, как же легко её маме удавалось так быстро привыкать к изменениям.
Вечером после насыщенного дня Аэлита решила заглянуть в комнату мамы. Когда она вошла то увидела, как Изабелл, сидя перед зеркалом, примеряла серёжки в виде кисточек, которые купила сегодня.
– Лита, как ты думаешь, мне вообще стоило покупать эти серьги? Я сейчас на них смотрю, и мне кажется, что я уже видела что-то подобное в Североуральске.
– Мама, это нормально в наше время. Разница может быть только в цене.
– А ну и ладно! Я же не ради серёжек сюда приехала, – она отложила серьги и посмотрела на Аэлиту. – Я приехала, чтобы убедиться, что моей девочке живётся хорошо.
Аэлита сначала улыбнулась в сторону, а потом посмотрела матери в глаза и сказала:
– Нет, мама, мне живётся не хорошо, – она сделала секундную паузу. – Я просто счастлива и всё.
– Дорогая моя, я так рада, – Изабелл подошла к дочери и крепко обняла её.
– Приезжай к нам почаще, – в улыбке растягивая слова, сказала Аэлита, качая в объятиях мать из стороны в сторону. – Мы будем рады. И Эмма от тебя в восторге.
– Хорошо. Но и вы ко мне заглядывайте.
– Обязательно! Как у тебя вообще дела? Как на работе?
– В работе я просто растворена, – Изабелл взяла Аэлиту за руку и, они обе расположились на мягком матрасе двуспальной кровати. – Живу ей, хотя сейчас весь мир кричит о том, что так жить нельзя. Но поверь, я тоже счастлива. А если вы с внучкой будете чаще меня навещать, то моя жизнь вообще станет приторно сладкой. Ну, хватит обо мне! Ты лучше расскажи, как случилось, что ты обнаружила себя счастливой?
– Мама… – Аэлита закатила глаза к потолку, – я пережила многое. И Павел тоже. Но сейчас нам так хорошо вдвоём. И у нас есть Эмма.
Изабелл улыбнулась, убрав за уши кончики своих чёрных волос.
– Не обращай внимания на то, что давно имело для тебя значение. Время идёт и всё меняется. Но за настоящее счастье всегда надо платить. Ты не хотела, но я заставила тебя заплатить за него. Я не могу просить у тебя прощения. Я ни о чём не жалею, несмотря на то, что отлично знаю, что заставила тебя страдать.
Аэлите пришлось признать, что она испытала протест после слов Изабелл. Ей разу захотелось высказать свою, совершенно другую,
