к психической деятельности.
Выражение «психическая деятельность» – привычно, и связано оно с понятием «деятеля», то есть того Я во мне, что осуществляет все эти действия. Именно оно и отразилось в том, что Кавелин говорит о деятельности нравственной.
Однако это не весь взяток, что можно взять из истории психологии и философии.
Век разума, то есть время господства рационалистической философии, приучило философов верить, что они действительно знают, что такое разум. В итоге, о чем бы происходящем в сознании ни говорил философ, он знал, что говорит о разуме и о «деятеле», который за ним стоит. Следовательно, для классического философа, что бы ни происходило в его «голове» – это деятельность разума. Итогом этой связки оказалось то, что философы перекрыли себе возможность понять действительность, а выражение «деятельность» прочно связалось в общественном сознании с разумом.
Мы можем уверенно говорить: если речь идет о деятельности, значит, она – о разуме.
Что я имею в виду, говоря, что философия перекрыла себе возможность понять действительность? А то, что работа сознания не так проста, и что в нем есть кроме разума еще кое-что. И это знал народ, и можно было заметить самому, позволь себе кто-то из философов понаблюдать за тем, как он думает, действует и ведет себя. Но философы не видели этого, потому что их внимание было улучено логикой. Философ, наблюдающий за собой, непроизвольно наблюдает за соответствием происходящего законам логики. Для такого наблюдения нужен психолог.
Но психологи тоже не сделали этого наблюдения. Не знаю точно, почему. Наверное, побоялись вторгнуться на поля философии, – они ведь очень воспитанные и правильные ребята. А может быть, потому, что научное мировоззрение в изрядной мере мировоззрение шарлатанов и плутов, которые хотят убедить народ, что он должен оплачивать их досуг. А для этого надо доказать, что все народное – глупо и смешно, и лишь наука научит простых людей, как им жить и как стать умнее.
Поэтому наука, особенно во время своего бурного завоевания мира в девятнадцатом веке, старалась искоренять все народные знания о действительности, объявляя их суевериями и мракобесием. А светом считала только свои самые передовые открытия. Мы прекрасно знаем, как смешны сейчас эти «самые передовые» открытия той поры. Я это не раз показывал в своих книгах. И мы можем представить, как смешны будут открытия нашей поры через сотню-другую лет, если Земля протянет столько под научным игом…
Но это не важно, важно лишь то, что ученому стыдно и предосудительно прислушиваться к народу. А между тем ученые знают лишь слова разум и мышление, а народ использовал множество родственных понятий, говоря о том же самом. Любой ученый, конечно, тоже знает эти слова, поэтому, когда я их перечислю, может показаться, что я возвел на науку напраслину. Но не путайте бытовое знание языка, которое есть у любого ученого, с научными терминами, то есть с понятиями, которые использует наука.
Так вот, наука знает разум, рассудок, мышление и воображение. При этом разум и рассудок – знает философия. В психологии эти понятия не прижились. Психология знает только мышление и воображение. А поскольку при этом психологам явно не хватает языка для обозначения разума и рассудка, она заимствовала чужое слово интеллект.
А вот народ, говоря о сознании, различает ум, разум, рассудок, мышление, мудрость, глупость и неглупость, дурь, толк, воображение, сообразительность и множество дополнительных словечек, вроде мозгов и мозговитости, которые пока можно опустить. И каждое из этих имен содержит за собой рабочее понятие, без которого образ мира был бы неполным. Иначе говоря, народ использует все эти понятия одновременно, как равнозначные орудия, которые должны быть в полном наборе и вовсе не замещают друг друга.
Но этот ряд понятий составляет лишь одну нить, которая соплетается со второй, в которой каждому из них соответствует действие. И разуму тут соответствует деятельность, а вот поведение, которое и составляет суть прикладной психологии, соответствует мышлению.
Я не хочу раскрывать значения всех этих понятий в этой работе. О них надо писать особо. Пока мне достаточно того, чтобы стало ясно: с психологической точки зрения деятельность и поведение совершенно разные понятия, поскольку соответствуют разным частям или состояниям сознания. И мы не можем не различать их или путать, если хотим достичь точной и действенной прикладной работы.
Да и какой я психолог, если не чувствую разницу, скажем, между выражениями: разум думает, значит, думая, я человек разумный. А мышление – мыслит, и значит, мысля, я становлюсь МЫСЛИТЕЛЕМ!
Думать может и дурак, почему ему постоянно советуют: думай, думай, дурачина! А вот мыслить дано не каждому, и это почетно и делает меня исключительным…
Разве за этим нет качественно различных психологических состояний?
Глава 2
Субъективная деятельность
Кавелин не только хорошо образован, в отличие от большинства современных психологов, но как я уже говорил, он психолог, вышедший из философии. Поэтому его язык часто не очень понятен современному психологу, или же понимается из психологии, а нужно бы из философии. Или же он понимается из марксизма…а это значит, вообще не понимается, а узнается.
К примеру, как понять его высказывание, что субъективная деятельность и есть нравственная деятельность? Есть два способа: первый – заглянуть себе куда-то за бровями и попытаться дать определение понятию «субъективность». Второй – прочитать Кавелина. Как я понимаю, если вы – прикладной психолог, то сейчас сделали именно первое. И даже если удержались от определения, у вас должен был быть такой позыв. Хотя бы просто потому, что именно в этот миг у вас в руках нет книги Кавелина, и значит, второе вам недоступно.
В действительности мы не можем не исполнять подобных упражнений, которые нам предлагают, как не можем не думать о Белой обезьяне. Разум сам бросается искать ответы на вопросы, которые идут извне, почему они и кажутся мотивами нашей деятельности. Самое большее, на что мы способны, когда нам делают подобное предложение, – быстро поймать себя за хвост и запретить туда смотреть. Но попытка уже сделана… Вы попытались дать определение субъективности и либо сделали это, либо отказались это делать.
Если бы я писал книгу для философов, я бы ограничился именно этим – определением понятия. Но я пишу для психологов, психологи – это те, кто должен обеспечивать другие науки исходным материалом для их исследований, поэтому они должны видеть глубже. И поэтому я хочу предложить вам, если вы прикладной психолог, конечно же, еще одно упражнение: скажите, когда я просил вас дать определение понятию «субъективность», что вы пытались сделать?
Подскажу.
